Поместье Лок-Даун
Шрифт:
– Слухи, они и есть слухи, – раздался от двери незнакомый голос. Все вздрогнули от неожиданности. В комнату вошел врач. – Скучающим женщинам, кроме как сплетнями, больше нечем занять свои умы. – Он суетливо помахивал медицинским саквояжем. Его сильно раздражало, что сплетням в городе доверяли больше, нежели его компетентному мнению. – Да, люди болеют, но нет оснований полагать, что они поражены некой необычной болезнью. Няня была стара. Просто пришло ее время.
– Она не была стара, – сердито возразила Белла. – Ведь правда? – Внезапно почувствовав себя неуверенно, она обвела взглядом остальных. Ангус, пожав плечами, закурил сигарету. Никто точно не знал, сколько лет было няне.
– Ей было без малого семьдесят восемь, – заявил врач. – Полагаю, это вполне почтенный возраст. Завтра после обеда я зайду посмотрю Арчи, но если что-то изменится, звоните.
– Арчи? – Все недоуменно уставились на него.
– Вашего слугу. – В лицах Огилви-Синклеров по-прежнему не отражалось ничего, кроме непонимания. – У него небольшой кашель, легкий озноб. Думаю, ничего серьезного. Что ж, до завтра. – Врач поспешил ретироваться, не дожидаясь, когда хозяева опомнятся и начнут задавать вопросы.
– Я и понятия не имела, что няня такая старая, – пробормотала Элспет, пересаживаясь на диван.
– Интересно, кто будет смотреть за детьми, пока мы не найдем новую няню? – резко спросила Белла. – Я не буду. У меня свои дела.
Белла ненавидела детей. Противные, чумазые, глупые существа. Она никак не могла простить им те неприятные изменения, которые из-за них претерпело ее тело. Она по-прежнему обладала великолепной фигурой, что подмечали многие, но теперь комплименты всегда сопровождались фразами «И это после того, как вы родили троих детей!» или «Для вашего возраста!». Колкости и издевки вместо восхищения и зависти. А она хотела, чтобы ею восхищались, чтобы ей завидовали. Белле этого очень не хватало.
Красавицей она никогда не слыла, но ей было грех жаловаться на внешность. Из всех ныне живущих представителей клана Инверкилленов только Белла унаследовала от своих датских предков белокурые волосы и васильковые глаза – на зависть всем девицам графства. Помимо этого, она была дочерью богатого отца, и, достигнув совершеннолетия, стала получать приглашения: на балы, охоту, званые ужины. Не то чтобы она везде ездила, но быть приглашенной было приятно. Однако после войны многие из парней не вернулись, и когда Белле исполнился двадцать один, родители забеспокоились: им не терпелось выдать дочь замуж. Старая дева в семье не нужна.
И тогда был устроен брак Беллы с Хью.
Молодые быстро произвели на свет троих детей, после чего Хью перебрался в гардеробную. Белла занималась своими делами, хотя никто не смог бы сказать, что это за дела. Хью стал писать романы и почти все время проводил в теннисном павильоне, который служил ему кабинетом. О детях заботилась няня, и несколько лет они все жили вполне счастливо, довольные сложившимся порядком вещей. Но теперь кто-то должен был взять на себя заботу о детях. А принимая во внимание то, что в Лок-Дауне гостили их французские кузены и кузины, дело это было хлопотное.
Вся комната обратила многозначительные взгляды на Айрис.
– О! Мм… я… с удовольствием, – с запинкой произнесла девушка, краснея оттого, что оказалась в центре внимания. – Правда, я не очень уверена в своем французском, – добавила Айрис, посмотрев на леди Элспет, – так что, может быть…
– Значит, решено, – перебила ее леди Джорджина. – Я сейчас же позвоню и размещу объявление. Если повезет, оно будет напечатано уже в утренних газетах. Все, мне пора домой, писать письма. Слишком много приглашений, которые я вынуждена отклонить.
После чаепития Элспет заглянула в комнату для обуви, чтобы взять трость для вечерней прогулки. Выбрав свою старую, любимую, она услышала крики на заднем дворе. Элспет выглянула за дверь и увидела Хэмиша с удочкой в руке. Он был мрачнее тучи. Мгновением позже показался Фергюс, выскочивший из дома вслед за отцом. Кричал в основном Фергюс (Хэмиш редко повышал голос), но потом граф повернулся, сделал два шага навстречу сыну и заорал тому в лицо. Элспет впервые слышала, чтобы брат так бушевал.
Не желая вмешиваться, она тихо затворила дверь и направилась в кухню. Сегодня придется выходить через дверь для слуг, усмехнулась про себя Элспет. Кто бы мог подумать! Она выскользнула на улицу и, глянув вправо, в сторону заднего двора, пересекла подъездную аллею. Фергюс все еще кричал на отца. Из-за чего они ругаются? Элспет отмахнулась от этой мысли; ей и без того было о чем подумать.
Она удалялась все дальше от дома и через несколько минут исчезла в лесу. Быстро и бесшумно она пробиралась к хижине. В этот укромный домик Элспет приходила с детства. Он стоял в самой чаще за тем местом, где удили рыбу, у подножия округлой возвышенности на границе их владений. Элспет не знала, кто построил эту хижину, не обозначенную на карте поместья. Главное, что в ней было сухо, уютно, и, что более важно, ее было трудно найти. Элспет сомневалась, что кто-либо еще знал о существовании домика. Она и сама не знала, пока Росс не показал ей много лет назад.
Росс Макбейн был любовью всей ее жизни. Егерь в третьем поколении, он рос вместе с ее братом, учился стрелять, выслеживать добычу и красть виски с винокурни. Элспет у родителей была поздним ребенком, и Хэмиш, тогда еще одиннадцатилетний подросток, души не чаял в маленькой сестренке. Когда Элспет исполнилось пять лет, она стала всюду таскаться за старшими мальчишками, канюча, чтобы ее научили стрелять и охотиться. Очень быстро она блестяще освоила все тонкости охотничьего искусства, но еще больше преуспела в рыболовстве. Непонятно как, но она всегда «чувствовала» рыбные места, и, если ребята брали ее с собой, голодными они не оставались.
Для Росса все изменилось, когда Элспет вернулась из Парижа после годичного путешествия. Теперь перед ним была не маленькая девчонка, постоянно удиравшая от няни. Она носила элегантные наряды, великолепно изъяснялась по-французски. Куда подевалась та дерзкая малышка, которую он учил выслеживать оленя? Элспет превратилась в очаровательную леди, и Росс был сражен.
Между ними расцвела любовь, но обоим хватало ума скрывать свои чувства от других. Одно дело – расти вместе, другое – серьезные отношения. Их брак был бы неприемлем, поскольку Росс не был дворянином. До двадцати семи лет Элспет удавалось отсрочивать свое замужество, и, надо признать, с ее стороны это был настоящий подвиг. В конце концов родителям надоело ждать, и однажды вечером, за ужином, они объявили, что она помолвлена с Филиппом, маркизом де Клерво из Шампани. Потрясенные, Росс и Элспет украдкой сбежали в хижину, где обменялись клятвами. Росс пообещал никогда не жениться – и не женился. Элспет дала слово никогда не любить другого мужчину – и не любила. Спустя десять дней она вышла замуж и переехала во Францию.