Помни меня

Пирс Лесли

Мэри сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Я могла бы стать хорошей женой для тебя, — выпалила она. — Я разбираюсь в лодках и рыболовстве. Мы из одной местности, и офицеры нас обоих любят.

Уилл, казалось, был сражен наповал таким предложением. Он смотрел на нее, широко открыв рот.

— Ты хочешь, чтобы я на тебе женился? — спросил Уилл наконец, и его голос слегка задрожал.

— С тобой может случиться и худшее, — сказала Мэри, пунцово краснея. — Я здоровая и сильная. Я могу тяжело работать, чтобы добиться того, чего хочу. Конечно, у меня есть

Шарлотта, и, возможно, мужчины не хотят чужих детей… — Она вдруг замолчала и не могла придумать никаких других причин, по которым он должен выбрать ее, к тому же ей было слишком стыдно просить.

— Вот это да! — воскликнул Уилл, расплываясь в улыбке. — А я-то думал, что ты слишком гордая, ни перед кем не кланяешься.

— Я и не кланяюсь, — проговорила Мэри быстро. — Ты мне нравишься, и в моем предложении есть здравый смысл.

— Я бы хотел жену, которой буду не только нравиться, — сказал Уилл. — Я хочу, чтобы она страстно меня любила.

Мэри была готова к отвлеченным разговорам, чтобы убедить Уилла согласиться на ее предложение, но она не смогла бы изображать бурную страсть к нему. При виде этой самодовольной усмешки она почувствовала себя глупо.

— Мы больше года были добрыми друзьями, — произнесла она, подумав пару минут. — Разве ты хотел бы иметь друга, который будет лгать тебе?

— Конечно, нет, — сказал он, не переставая, однако, при этом самодовольно усмехаться. — И все-таки я хочу жену, которая будет страстно меня любить.

— Может быть, со временем, — ответила Мэри, густо покраснев, потому что знала, что он ринется к другим мужчинам и расскажет об этом разговоре. — У нас пока не было возможности познакомиться друг с другом поближе…

Но прежде чем Мэри смогла добавить что-либо еще, они услышали предупреждающий окрик от одного из морских пехотинцев, Они явно стояли слишком близко, поэтому он был обеспокоен.

— Мне нужно идти, — сказала Мэри. — Подумай над моими словами.

Несколько следующих недель выдались тяжелыми, с сильными штормами и шквалами, перемежавшимися периодами штиля, когда корабль почти не двигался с места. Количество выдаваемой свежей воды было урезано, чтобы сэкономить ее, еда начала портиться. Временами Мэри сильно нервничала, потому что у нее снижалось количество молока и она слишком боялась того, что ее ожидало.

Большинство женщин были такими пустоголовыми, что, по всей видимости, представляли себе, что едут на готовое место. Мэри знала, что им придется жить в палатках и что, вероятно, какое-то количество взятой в запас еды пропадет по дороге, а много животных погибнет. До рождения Шарлотты ей в голову никогда не приходила мысль о возможности кораблекрушения, но сейчас она боялась этого при каждом шторме. Воды, в которых они шли, почти не исследованы, никто из команды здесь раньше не был. Никто ничего не знал вплоть до того, были ли аборигены каннибалами и есть ли там хищники, которые могут разорвать их на части.

Но еще худшим в некотором отношении казалось то, что Уилл так ни слова и не сказал ей относительно ее предложения. Мэри не знала, означает

ли это, что он все еще думает или же он считает это слишком смешным даже для обсуждения.

Глава пятая

1788

Мэри как раз поднималась по наклонному трапу с Шарлоттой на руках, когда услышала крик:

— Впереди земля!

Ее охватила волна дикого возбуждения. Мэри перепрыгнула последние несколько ступенек, ведущих к палубе, и присоединилась к команде и другим заключенным у поручней.

Она увидела темную полоску на горизонте, которая показалась ей не очень похожей на сушу. Это вполне могла быть туча. Но Мэри знала, что моряк на мачте, который закричал, вряд ли мог ошибиться.

Был январь. Прошел уже год с тех пор, как Мэри перевели на «Шарлотту» с «Дюнкирка», и восемь месяцев из этого времени они находились в море. Шарлотте было уже пять месяцев. На корабле умерли пять мужчин-заключенных и жена морского пехотинца, но причиной их смерти стали скорее болезни, которые начались еще в Англии, чем отсутствие условий на корабле. В основном состояние заключенных стало лучше по сравнению с их самочувствием, когда они взошли на борт. Это произошло благодаря свежему воздуху и более питательному рациону. Однако у некоторых были поломаны конечности, а также имелись порезы и синяки, поскольку палуба и ступеньки становились опасно скользкими во время непогоды.

В целом Мэри находила плавание приятным времяпрепровождением. Хоть она и испытывала ужас во время сильных штормов и приходила в отчаяние от злобности и порочности некоторых заключенных, это компенсировалось счастьем, которое ей дала Шарлотта. Несмотря на все мрачные предсказания, здоровье девочки было отличным. Похоже, что она очаровала всех: от офицеров, пехотинцев и моряков до заключенных, всегда улыбавшихся и мирно ворковавших с ней. Она дала Мэри надежду на будущее, но сейчас, когда они были уже близки к месту назначения, к естественному волнению Мэри примешивалось и беспокойство.

Еще в Кейптауне Тенч сказал ей, что флотилию разделят и самые быстрые корабли пойдут вперед, чтобы подготовить заселение. Но она знала, что этого не произошло. Плохая погода и неблагоприятные ветра притормозили ход первых кораблей, и другие, в том числе «Шарлотта», догнали их. Теперь Мэри были видны все корабли, и она испытывала страх при мысли, что для них ничего не готово и, насколько она знала, аборигены могли выказать враждебность.

Уилл Брайант и малыш Джейми Кокс стояли у поручней, и Мэри подошла к ним.

— Вот красотища, — сказал Уилл с восхищением, указав на остальные корабли широким взмахом руки. — Я боялся, что мы потеряем, как минимум, один из них, но все обошлось.

Не было никого, кто во время штормов не боялся бы кораблекрушений так, как Мэри, ведь у нее была Шарлотта. После тяжелой ночи ее всегда успокаивал вид хотя бы еще одного корабля, идущего рядом. Замечание Уилла говорило о том, что он тоже так думал.

— Ты не боишься того, что может случиться? — спросила она.