Помнить фотографией
Шрифт:
Технология имплантации (чужой среди своих). Когда человек хочет что-то вспомнить, он открывает фотоальбом. Листая его, он не испытывает опасений за сохранность имеющихся у него воспоминаний. Совсем напротив, он уверен, что совершает прогулку в прошлое и освежает свои воспоминания. Беззаботности способствует пространственная отделенность образов-воспоминаний от образов, локализованных вне тела, в фотоальбоме или на экране монитора. Фотография – протез зрительной памяти. Протезом пользуются для усиления какой-либо способности/ функции души или тела (в данном случае – зрительной памяти) и обычно не задумываются над тем, как влияет использование протеза на протезируемую способность. Последствий регулярного применения механических приставок для наращивания зрительной памяти мы чаще всего не замечаем. Не замечаем
Протезирование зрительной памяти реализуется на двух уровнях: 1) на уровне экзогенных протезов (фотография как костыль, опираясь на который, я могу совершать прогулки в прошлое) и 2) на уровне протезов, имплантированных в сознание и функционирующих как элемент «внутренней памяти». Имплантация образов, запечатленных на фото, в ткань человеческой памяти происходит в процессе взаимодействия с фотографией: «образы-костыли» как бы «врастают» в сознание по мере их использования и закрепляются в персональной памяти.
Безболезненность и неощутимость внедрения фотографического образа в биографическую память не в последнюю очередь определяется тем, что человек, листающий страницы домашнего альбома, имеет дело не с чужими образами, а с изображениями, которые отсылают к его прошлому. В ходе операции по имплантации фото-образов в биографическую память большое значение имеет акт узнавания на фото-картине знакомых ее созерцателю людей (вещей, ситуаций). Это не образы «вообще», это образы его собственного прошлого. («Ты кое-что забыл, но тебе повезло, минувшее оставило след! Смотри, вот как это было!») Душа созерцающего снимок «распускается» и с готовностью впитывает «знакомое» (это – «я», это моя жизнь, мои друзья и родные). Реакции отторжения чужого (иммунологической реакции) не возникает, так как человек воспринимает фотографический образ как «свой».
Образы домашних фотографий владеют привилегией «входить без доклада» и «сидеть в присутствии государя». Этим они резко отличаются от образов из чужих альбомов и образов масс-медийных. Чтобы пробиться сквозь защитные механизмы индивидуального сознания (препятствующие запоминанию-удержанию чужого), чужим образам приходится выдавать себя за свои, опираясь на культурные архетипы и стереотипы. Чтобы пришлые (масс-медийные) образы могли закрепиться (пусть и ненадолго) в душах людей, их «накачивают» символическим содержанием, «тюнингуют» (добавляют в них «красоты», «мужественности», «женственности», «изящества»…), делают гиперреалистичными и заставляют ломиться в «двери души» до тех пор, пока, наконец, их запоры не расшатаются и какой-нибудь торжествующий образ-варяг не отвоюет себе местечко в тщательно охраняемом святилище памяти. Фото-образы из домашнего альбома подобных трудностей не испытывают. Образы хорошо знакомых нам людей (вещей, мест) как бы изначально помечены знаком «свой», что и определяет наше отношение к домашней фотографии. Признав (опознав) образ в качестве того, что со мной было, что имеет ко мне отношение, я тем самым признаю за ним право представлять мое прошлое. «Принятие верительных грамот» существенно облегчает фото-образу внедрение в защищенное от чужаков святилище персональной памяти.
Уверенный в том, что он среди «своих», человек заинтересованно и подолгу рассматривает снимок, многократно к нему возвращается… Если через какое-то время любитель полистать страницы фотоальбома захочет вспомнить что-то из своего прошлого, а альбома поблизости не окажется, то он непроизвольно воспроизведет… альбомные образы, извлекая их уже из своей памяти, как если бы они были картинами прошлого, удержанными непосредственно из былого опыта, а не из опыта многократного просмотра фотоснимков. (Просмотр фотоснимков – это, конечно, тоже жизненный опыт, но опыт вторичный, связанный с восприятием механических отображений прошлого.) Так образы, запечатленные на фотобумаге, вписываются в структуры памяти, интернализируются, так «чужое» становится «своим».
Стоит отметить, что обычно человек не сознает происхождения образа, воссоздаваемого воображением в момент, когда он погружается в воспоминания и думает о каком-то человеке (предмете). Редко когда он может отдать себе отчет в том, что именно он вспомнил:
С момента внедрения в сознание фотографические образы обособляются от внешних носителей и обретают статус внутренних образов (то есть таких образов, которые человек «носит с собой», которые вписаны в его душу). Даже если «материнская» фотография будет утрачена, образ сохранится в душе в качестве воспоминания, прописанного в структурах индивидуальной памяти. Так имплантат (аппаратный образ-проекция) внедряется в самосознание человека, в самую глубину его душевной жизни – в святилище памяти. Постепенно в сеть удержанных естественной памятью образов встраиваются звенья и цепочки образов-проекций. Со временем они разрастаются, и живая ткань воспоминаний замещается (незаметно и безболезненно) образами-имплантатами, введенными в нее с нашего молчаливого согласия.
Размышляя о механизме фотопротезирования памяти, можно представить его и через метафорику информационно-компьютерной эпохи. Тогда мы получим следующую картину: фотографический образ, подобно компьютерному вирусу Трояну, «загружается» в сознание при просмотре альбома («при открытии файла») и встраивается в его работу: какие-то из имеющихся воспоминаний он незаметно для субъекта отключает или стирает, какие-то портит, с какими-то из них образует причудливые визуальные симбиозы. Нередко при обращении субъекта к внедренному в «программы сознания» фото-образу тот отсылает его не к первичным воспоминаниям (не к образам, сформированным органически), а к другим фото-образам из домашнего альбома. Один фото-образ соединяется с другим, с третьим и т. д., так что мало-помалу в сознании человека складывается фото-версия индивидуального (и семейного) прошлого, сконструированная при просмотре фотоальбомов. Спонтанная, экзистенциально подкрепленная память отступает перед натиском аппаратных образов.
Возникает естественный вопрос: сохраняется ли еще в эпоху экспансии технических изображений возможность помнить не по фотографиям? Думаю, что пока на этот вопрос можно ответить утвердительно: такая возможность сохраняется, поскольку есть немало людей, вещей, жизненных событий, которые оставляют в душе человека глубокий след, но при этом не имеют фото(видео)проекционной копии. Тем не менее, ситуация уже сегодня представляется тревожной. Погружаясь внутренним взором в прошлое, мы не можем сказать, что бы мы могли помнить о наших путешествиях, о школьных товарищах, о нашей собственной свадьбе, etc., если бы у нас не было фото-архива. Ясно, что какие-то воспоминания сохранились бы и без их фото-фиксации, но ясно и то, что они были бы иными. Какими? Этого – после многократного просмотра фотографий – мы уже никогда не узнаем.
ОНИ наступают… или: почему фото-образы вытесняют образы-воспоминания? Выше я пытался описать механизм внедрения фото-образов в структуры персональной памяти, а теперь попробую разобраться в том, что позволяет им закрепиться в памяти и вытеснить исходные воспоминания.
Первое, что здесь бросается в глаза, – это вездесущесть фотографии, ее способность быть «везде и всюду». Сегодня даже ребенок может «сфабриковать» неограниченное количество снимков. Если письменным архивом владеют далеко не все, то фото-архив имеется в каждом доме. И это не удивительно. Дневники, письма, путевые записки требуют от своего создателя и читателя значительных интеллектуальных и эмоциональных затрат (писать – не просто, не у каждого это получается; перечитывание материалов рукописного архива – немалый труд, предполагающий готовность отдавать чтению силы и время)… Фотография предельно демократична, поскольку предъявляет минимальные требования к тому, кто ее производит и потребляет. Чтобы посмотреть домашние «фотки», особых усилий не требуется. Визуальный материал нарезан тонкими ломтиками («порционно»), так что просмотр снимков можно остановить/ возобновить в любой момент и с любого места. Фотография подкупает своей непритязательностью: она ничего не требует и многое дает даром. Фотография – это возможность помнить без усилий, без напряжения.