Помощница для тёмного властелина
Шрифт:
– А вот у многих возникает. Так вот, наш Тёмный Властелин любил водить разнообразных барышень в замок. Как понимаете, конкурент ему был ни к чему. Рано или поздно он бы велел своему Марко подправить мне лицо… А я, знаете ли, не горю желанием потом возвращаться домой настоящим уродцем, - Фабиано соблазнительно усмехнулся. – Потому пришлось сознаться ему в своей самой великой тайне, - с придыханием промолвил мужчина. – И сказать, что я, эдакий извращенец, - он подался вперёд, - не интересуюсь женщинами… К эльфийкам вообще равнодушен… - он выдержал паузу и капризно отметил. – Вы не реагируете!
–
Только потом, когда я промолвила это, поняла, что в этом мире может быть немного иное представление о толерантности. Потому что орк, например, вообще старался обходить Фабиано десятой дорогой.
– Итак, уволить меня не смогли, но Тёмный Властелин больше не видел во мне конкурента, - довольно проронил Фабиано. – И все мы жили долго и счастливо… Ну, то есть, Тёмный Властелин, конечно, не очень долго, но зато счастливо точно! Как всё замечательно сложилось. Меня, конечно, обходят десятой дорогой из-за моих наклонностей, но, - Фабиано сгреб меня в объятия, притягивая к себе, и зашептал куда-то в шею, - в ничегонеделанье всегда есть приятные моменты.
Я уперлась ладонями в плечи эльфа, отпихивая от себя, и нахмурилась. Если б не его признание, я б сделала совершенно иные выводы касательно его интереса к женскому полу.
– Однако, - протянула я, - Фабиано, во-первых, было б неплохо, если б вы отодвинулись от меня, а во-вторых, у меня возник один вопрос: в самом ли деле вы так уверены в своих склонностях?
Эльф ухмыльнулся.
– Абсолютно уверен.
– Тогда почему вы меня лапаете?
– Потому что, - хитро прищурившись, отметил Фабиано, - мне нравятся девушки.
– Но…
– Я солгал. Не вам, госпожа Вилена, - поспешно уточнил он. – А Тёмному Властелину. Чтобы он не спешил прибегать к карательным мерам. Да, оболгал себя, и это не лучшим образом влияет на мою репутацию в замке. Но в Норхейме об этом ведь никто не знает. Так что я могу позволить себе нормально жить. А эти дикие слуги, - он кивнул в сторону пытавшихся совладать с пауками мужчин и притянувших-таки воду и швабры служанок, - меня мало интересуют. Так что предлагаю нам объединиться.
– Каким это образом? – уточнила я сердито. – Я с вами объединяться не собираюсь!
– Я вообще-то про союзничество, - хмыкнул Фабиано. – А не про то, про что вы там могли подумать, госпожа Вилена. Я ещё не идиот – пытаться увести у нового Тёмного Властелина его первую женщину.
– Первую женщину? – удивилась я.
– Ну, первую укушенную женщину, - исправился эльф. – Для вампиров это куда важнее сексуальной связи… Потом поймете, в общем-то. Ну так что? Друзья?
Я вздохнула. Эльф вообще совершенно не походил на мужчину, с которым можно дружить. Скорее, он относился к мужчинам, от которых теряют голову и бегают за ними, требуя хоть какой-нибудь элементарной взаимности. Но взаимность свою Фабиано явно был готов дарить хоть сейчас, а я как-то на неё не рассчитывала, поймала его за запястья и отодвинула от себя на всякий случай. Не надо тут!
– Если только приставать не будете, - серьезно промолвила я.
– Не буду. Сердце, отданное вампиру, никогда не повернется к эльфу, - подмигнул мне Фабиано. – Я не вредительствую там, где живу, и уважаю умных женщин, а вы – умная, как ни крути, госпожа Вилена. Мы поладим.
Я вздохнула.
– Хорошо. Поладим так поладим, - пришлось сдаться. – Но хорошо, друзья. Мне надо многое узнать, и никто не просветит меня касательно Норхейма и этого полузаброшенного замка лучше друга. Не так ли?
Фабиано вздохнул.
– И всё-таки жаль, госпожа Вилена, что вы первым делом повидали Ленарда… Конечно, всё расскажу, - он предложил мне ладонь. – Прогуляемся?
…О том, что я попала не в самое чистое место на свете, я подозревала и ранее. Но сейчас, прогуливаясь под руку с Фабиано по коридорам замка, только убедилась: хламовник это. Самый настоящий хламовник.
Чем дальше от центра, чем больше расползался вширь замок, тем грязнее были окна, такие, что сквозь них и не увидеть ничего. На верхних этажах стены потрескались, облез и потрескался аналог штукатурки, потому что крыша прохудилась, а дожди в Норхейме дело нередкое, как и застаивающийся снег. Музей Славы, прежде такой красивый, превратился в обитель мышей. Шторы висели грязными тряпками.
В каких-то углах было совсем пусто. В других мы натыкались на старую мебель, почему-то вытащенную в коридор. Пол под ногами был каменным и холодным, а отопительная система накрылась медным тазом и вылезать из-под него, из-под таза этого, к зиме не собиралась.
Когда мы вышли в холодный сад – Фабиано по-джентльменски заверил меня в том, что эльфы не мерзнут, и отдал мне свой бархатный камзол, а сам безропотно укрылся моей же тонкой шалью, мол, его падшей репутации точно ничего не помешает, - я убедилась в том, что в замке ещё было не так плохо. Селекционные розы, роскошные деревья – всё это умирало в окружении огромных сорняков. Борщевик, мокрец, одуванчики и ещё масса всякого, названия чего я не знала…
– Какой ужас! – воскликнула я. – Неужели Ленард и пальцем не пошевелил, чтобы это исправить?
– Когда б то он успел? – закатил глаза Фабиано. – Вообще, Тёмный Властелин отвечает за то, чтобы закона придерживались все обладатели Тёмной Силы. То есть, тёмные колдуны, маги да ведьмы, все вампиры – они редко бывают светлыми, - дракон из Древних Гор, но он сюда не летает… Огромное количество людей. Однако Дамиан вместо того, чтобы разбираться с делами, только пил да баб в замок таскал. Ленард, приехав, взялся улаживать конфликты, пытается что-то наладить… У него нет времени смотреть по сторонам. А помощник у него Гэри.
– А ты почему не вмешиваешься?
С эльфом мы на «ты» перешли как-то незаметно, я даже не поняла, когда. Но зато осознала, что разговаривать с ним потрясающе легко, и мне действительно нравилась его манера речи и поведение. Даже радовалась, что мы с ним условились быть только друзьями – влюбляться в него я б побоялась. Хватит с меня Ленарда…
– Да куда уж мне. Мало что, хм, с головой беда, так ещё и дар кривой, - закатил глаза Фабиано. – Некромант я. Для эльфа это дикость. Дома меня не любят.