Помпеи
Шрифт:
— Итак?
Первым заговорил Голконий.
— Где ты это взял?
— Коракс, надсмотрщик с Августы, принес их мне вчера днем. Он нашел их в комнате Экзомния.
— Ты имеешь в виду, что он их украл?
— Нашел, украл... — Амплиат изобразил некий неопределенный жест.
— Тебе следовало сразу же, не мешкая, показать эти свитки нам.
— А почему, собственно, почтеннейшие?
— А разве нe ясно? — возбужденно вклинился в разговор Попидий. — Экзомний считал, что надвигается очередное мощное землетрясение!
— Успокойся, Попидий. Ты ноешь про землетрясение вот уже
— А Экзомний воспринимал!
— Экзомний! — Амплиат смерил собеседника презрительным взглядом. — Экзомнию только дай повод понервничать!
— Может, и так. Но зачем ему потребовалосьснимать копии с этих документов? Особенно вот с этого! Как по-твоему, зачем это ему?
И магистрат помахал одним из свитков.
Амплиат посмотрел на свиток и глотнул еще вина.
— Это по-гречески. Я по-гречески не читаю. Ты забыл, Попидий, — я не получил такого образования, как ты.
— Да, я читаю по-гречески. И мне кажется, что я узнаю этот отрывок. Это из труда географа Страбона. Он путешествовал в этих краях во времена божественного Августа. Здесь он пишет про горную вершину — что она ровная и бесплодная и что когда-то по ней прошел огонь. Речь определенно идет о Везувии! Еще он пишет, что плодородные земли вокруг Помпей напоминают ему Цетану, где земля покрыта пеплом, выброшенным Этной.
— Ну и что?
— Скажи, Экзомний ведь родом с Сицилии? — требовательно спросил Голконий. — Из какого он города?
Амплиат небрежно взмахнул бокалом:
— Кажется, из Цетаны. И что с того?
Он подумал, что надо будет выучить греческий, хотя бы самые основы. Раз это смог такой недоумок как Попидий, значит, это под силу любому.
— А что касается вот этого документа, написанного по-латыни, его я узнаю точно, — продолжал Попидий. — Это фрагмент книги, и я знаю и того человека, который это написал, и того, кому это было адресовано. Это Анней Сенека, наставник Нерона. О нем должен был слышать даже ты.
Амплиат вспыхнул:
— Мое дело — стоительство, а не книги. Так к чему здесь вся эта мура?
— Луцилий, о котором тут упоминается, это Луцилий Младший, уроженец нашего города. Его дом стоял неподалеку от театра. Он служил прокуратором где-то за морем — если я не ошибаюсь, как раз в Сицилии. Сенека тут описывает мощное землетрясение в Кампанье. Это из его книги «Естественные вопросы». Я полагаю, что экземпляр этой книги имеется даже в нашей общественной библиотеке, на форуме. Она заложила основы философии стоиков.
— «Философия стоиков»! — передразнил его Амплиат. — Ну и что у старины Экзомния общего с философией стоиков?
— И это тоже очевидно! — со всевозрастающим возбуждением заявил Попидий. Он положил два листа папируса рядом. — Экзомний считал, что между ними существует связь — неужели не ясно?
Он ткнул пальцем сперва в один свиток, затем во второй.
— Этна и Везувий! Плодородие земель вокруг Цетаны и вокруг Помпей. Ужасные знамения, случившиеся семнадцать лет назад — эти самые отравленные овцы, — и знамения, которые продолжаются все нынешнее лето. Он с Сицилии. Он видел признаки опасности. И он исчез!
Несколько мгновений все молчали. Бронзовые
Затем заговорил Бриттий.
— Я думаю, следует представить эти документы на рассмотрение городского совета — и как можно быстрее.
— Нет! — отрезал Амплиат.
— Но правящий совет города имеет право знать!..
— Нет! — Амплиат был непреклонен. — Сколько граждан входят в совет?
— Восемьдесят пять, — ответил Голконий.
— Вот именно. Через час об этом будет известно всему городу. Вы что, хотите устроить панику? Сейчас, когда мы только-только начали становиться на ноги? Когда мы получили пророчество сивиллы, способное утихомирить горожан? Не забывайте, почтеннейшие, кто голосовал за вас. Торговцы. Они вас не поблагодарят, если вы распугаете им всех покупателей. Вы видели, что произошло сегодня утром — лишь из-за того, что в фонтанах на несколько часов исчезла вода. А кроме того, что такого ценного мы можем сказать по этому поводу? Что Экзомния беспокоили подземные толчки? Что в почве Кампаньи содержится пепел, как на Сицилии, и какие-то горящие ямы? Ну и что с того? Горящие ямы — часть жизни здешнего побережья еще со времен Ромула. — Амплиат понял, что его слова попалив цель. — А кроме того, настоящие сложности не в этом.
— Не в этом? — переспросил Голконий. — А в чем же?
— В остальных документах, которые показывают, сколько было заплачено Экзомнию, чтобы город получал дешевую воду.
— Осторожно, Амплиат! — поспешно произнес Голконий. — Твои делишки нас не касаются.
— Мои делишки! — Амплиат расхохотался. — Отлично сказано!
Он поставил бокал и взялся за кувшин, чтобы налить себе еще. И снова толстое стекло задребезжало. Амплиат чувствовал, что он слегка не в себе, но его это уже мало волновало.
— Вот только не надо, почтеннейшие, притворяться, будто вы ничего не знаете! Как по-вашему, каким образом город так быстро поднялся после землетрясения? Своими «делишками» я сэкономил вам целое состояние. Да, и себя при этом не забыл — я вовсе не собираюсь это отрицать. Но без меня вас бы здесь не было! Твои драгоценные бани, Попидий, — те самые, в которых Бриттий так любит развлекаться со своими мальчиками, — сколько ты за них платишь? Да нисколько! И ты, Куспий, со своими фонтанами. И ты, Голконий, со своим плавательным бассейном. И все эти частные бани, и орошаемые сады, и большой общественный бассейн в палестре, и водопроводы в новых домах. Благодаря моим «делишкам» с Экзомнием этот город больше десятилетия держался на плаву! И вот теперь об этом пронюхал этот пронырливый ублюдок из Рима, новый акварий. Вот это — настоящая проблема.
— Возмутительно! — дрожащим голосом произнес Бриттий. — Просто возмутительно! Чтобы какой-то выскочка-вольноотпущенник разговаривал с нами подобным образом!..
— Это я — выскочка? Отчего-то ты не именовал меня так, Бриттий, когда я оплачивал те игры, что обеспечили тебе эту должность. «Холодное оружие, никакой пощады и бойня в центре арены, чтобы всем было видно» — вот что ты тогда просил и что я тебе обеспечил.
Голконий вскинул руку:
— Ладно, ладно, почтенные. Давайте договоримся, как цивилизованные люди.