Помрачённый Свет: Финал
Шрифт:
– Приграничные гарнизоны без особого труда отбивали атаки кочевников на протяжении десятилетий, – заметил бригадир. – Я сам служил на границе с Пустошами и знаю, о чем говорю. Они нам не ровня.
– Ты так считаешь?
– Конечно.
– Быть может, демоны, пришедшие пограбить деревни, и в самом деле не способны справиться с регулярной армией, – согласился епископ. – Но что ты скажешь о демонах, идущих убивать? Их будет не десяток-другой, а целое племя или даже альянс племен, объединившийся под знаменем Ахина.
Ирьян задумчиво прищурился, собрав вокруг
– Так или иначе, они обречены, – наконец произнес Ирьян.
– Естественно. Но что они успеют сделать до момента своей гибели?
Ночная тишина поспешила воспользоваться моментом и заняла пустующее место между атланом и человеком. Бригадир был уверен, что епископ не нуждается в ответе, однако молчание со временем становилось все напряженнее и неприятнее. Да, Ферот определенно не нуждался в ответе, но все же очень хотел его услышать.
– Они нанесут ущерб Атланской империи, – осторожно подбирая слова, произнес Ирьян. – Пострадает репутация правительства, начнутся волнения среди народа…
– Вот именно! – воскликнул Ферот, перебив бригадира. Впрочем, тот был даже рад, что ему не придется договаривать. – А ты слышал этого престарелого наглеца? – епископ резким движением ткнул пальцем в сторону дома старосты. – Он посмел требовать с меня плату! С меня! С атлана! Ему представилась возможность сделать вклад в благое дело, а он думает лишь о возмещении убытков!.. И что же произойдет, если авторитет Атланской империи пошатнется? Сотни таких же обнаглевших управленцев тут же начнут предъявлять свои надуманные права и нелепые претензии, сеять смуту в стране! Сейчас они просто жалуются на налоги, но могут и вовсе перестать повиноваться, объясняя это неспособностью правительства защитить их интересы, имущество и жизни! Они отвернутся от нас, отвернутся от Света! Вот чем опасен Ахин, вот чем опасен его союз с демонами Пустошей!
Ферот медленно выдохнул. За последнее время он сомневался очень во многом, балансируя на грани ереси. Но одно епископ знал наверняка – нельзя допустить возникновения беспорядков в стране. А для этого нужно поймать одержимого. Все очень просто. Об остальном лучше не думать до поры до времени. Или вообще не думать. Но это сложно. Если бы кто-то мог его направить…
«Мне нужна помощь», – угрюмо заключил епископ.
Тишина торопливо вернулась на свое место, но, услышав топот солдат, отступила назад и растворилась в ночной темноте.
– Он посмел потребовать с меня оплату, – устало повторил Ферот, отлавливая блуждающие где-то рядом мысли. – Эти люди… Я уже начинаю думать, что мое стремление восстановить порядок в Атланской империи ничего для них не значит.
– Они избалованы хорошей жизнью, – прищуренные глаза Ирьяна пробежались по большим домам и аккуратным садам Бирна. – Здесь, рядом с Камиеном, одержимый не представляется им хоть какой-то угрозой. А вот сборщик налогов, пришедший раньше срока, вполне способен вызвать панику.
– Но требовать с меня деньги за то, что я пытаюсь их защитить?! – внутри Ферота снова вскипело возмущение.
– Защитить, используя их ресурсы, – заметил бригадир. – И они видят не защиту, а всего лишь лишние затраты.
– Не пытайся оправдать старосту, ты же знаешь, что он неправ. Я имею право снабдить экспедицию вещами и едой тех, ради кого мы рискуем своими жизнями. Все справедливо! Да он сам должен был предложить это!
– Я никого не оправдываю. Орин – редкостный хапуга, согласен, – Ирьян покосился на дом старосты и задумчиво взялся двумя пальцами за седой ус. – Я говорю о разных взглядах на ситуацию. Они исправно платят налоги, но не хотят тратиться на то, что, по их мнению, им не грозит. Для них – это их справедливое право. И оно было попрано.
– Справедливость одна для всех, – поморщился Ферот. Ему не нравилось то направление, куда намеревался свернуть разговор, потому что оправданность собственного негодования уже вызывала сомнения. Как будто мало он сомневался в последнее время… – Иначе какая это справедливость? Если каждый будет думать, что он прав, и начнет поступать по-своему, то наступит анархия.
«Просто согласись со мной, пожалуйста…»
К сожалению, Ирьян не умел читать мысли.
– Значит, жители Бирна не правы в том, что хотят получить за свой труд оплату, представляющую для них хоть какую-то ценность?
– Защита… – начал было епископ.
– Учтена в налогах. В немаленьких, кстати.
Прозвучало не очень уважительно, но пожилой бригадир тонко чувствовал моменты, когда его мнение имеет вес. И сейчас атлан готов прислушаться к нему.
– Налоги – это налоги, – буркнул Ферот. – А у нас чрезвычайная ситуация.
– Урожаю и стадам плевать на то, какая сейчас ситуация, – возразил Ирьян. – От того, что нам что-то надо, зерна и скотины больше не станет. А если из запасов что-то испортится, то, с учетом поборов, простые крестьяне будут вынуждены как-то изощряться, чтобы не голодать целый сезон.
– Придется потерпеть.
– Но только им, верно?
Ферот молча потупил помутневший светлый взор.
«Как смеет этот человек так дерзко разговаривать со мной? – попытался разозлиться на него атлан, но почему-то начал испытывать лишь неприязнь к самому себе. – Да потому что он прав…»
Вообще, получалось, что правы тут многие. Ирьян прав, Ферот прав и даже староста Орин по-своему прав. Справедливость относительна, а истина многогранна. Следовательно, и одержимый может быть в чем-то правым.
«Вот уж нет, точно нет, только не этот! – нервно усмехнулся Ферот, почувствовав, как по спине пробежал неприятный холодок. – Чтобы мерзкое отродье Тьмы могло мыслить правильно? Здесь, в озаренном Светом мире? Немыслимо… Уму непостижимо! Только Свет озаряет правду, истина заключена в добре! Зло ни на что не способно, у него не может быть правды. Ни своей, ни чужой!.. Хотя… почему нет?.. Я ведь не знаю. Я ничего не знаю. Зачем Ахин это делает? Чего он пытается добиться? И главное… вдруг именно он поступает правильно?..»