Помрачённый Свет
Шрифт:
Глава Торговой палаты бросил многозначительный взгляд на Эберна:
– Наш эмиссар обратится к правительству, сделав вид, что мы в курсе происходящего, и предложит услуги гвардии. Я надеюсь, ты справишься?
– Решение уже принято?
– Принято.
– Тогда справлюсь, – буркнул черный гатляур. – Но что, если мы вмешиваемся не в свое дело?
– В Камиене нет такого дела, в котором могут участвовать люди и не можем мы, – возразил Абелар. – К тому же на наших складах работает много темных рабов, поэтому если атланская деятельность последних
– Хорошо, – вздохнул эмиссар, окончательно сдавшись. – И сколько мы стребуем с бледнорожих?
– Нисколько. Все бесплатно.
Эберн изумленно вытаращился на главу Торговой палаты, а Вилбер перестал жевать и растерянно заморгал, пытаясь осознать значение слов, которые просто не могли быть произнесены в этом зале.
– Я не ослышался? – выдавил из себя вопрос Эберн.
– Не ослышался, – спокойно подтвердил Абелар. – Мы не потребуем за наши услуги ни монеты. Так надо. И ты сделаешь на этом акцент, когда будешь беседовать с атланами. Скажешь, что мы действуем на добровольных началах, потому что не можем находиться в стороне, когда в стране происходит… что-то важное. В общем, там по ходу разговора сориентируешься.
– Подожди-ка, – черная с подпалинами шерсть эмиссара встала дыбом. – Ты ведь понимаешь, что…
– Никакой материальной выгоды нам это предприятие не принесет, – кивнул глава Торговой палаты. – Зато мы запудрим атланам мозги, мол, гатляуры не просто торговцы, поселившиеся на территории Атланской империи, а полноправные граждане, готовые пожертвовать собственными интересами ради блага государства…
– Наша община никогда не станет частью Атланской империи, – рыкнул Вилбер.
– Я это знаю. Вы это знаете. Каждый гатляур это знает. Но другие создания Света должны думать иначе.
– Ладно. Допустим, крылатые извращенцы и бледнорожие начнут считать нас «своими», – произнес Эберн, нервно постукивая когтями по столешнице. – Какой с этого прок?
– Надо быть дальновиднее, – в голосе Абелара промелькнуло раздражение непонятливостью собеседников. – Феи перестанут шептаться у нас за спинами, споры о нашей связи со Светом постепенно исчерпают себя, атланы начнут охотнее допускать нас к государственным делам, в которых крутятся очень крупные деньги, а наше доброе имя затмит все сомнительные эпизоды прошлого гатляуров. Понимаете?
– Как-то идеалистично звучит… Непохоже на правду.
– Со временем это станет правдой.
– Или нет…
– Станет.
Эберн пригладил встопорщенную шерсть и уже готов был высказать очередное возражение по поводу неоднозначного альтруизма, но Абелар опередил его:
– В любом случае это сейчас не важно. Важно то, что создания Света совсем иначе начнут вести с нами дела, если избавятся от предвзятости и увидят в нас неотъемлемую часть страны, а не простых наемников или торговых партнеров.
– Феи – жадные и эгоистичные малявки с чрезвычайно завышенным самомнением, – скривился Эберн. – Да и высокомерные атланы не лучше… Они никогда не будут относиться к нам как к равным.
– Будут, но понадобится время и активное участие в жизни страны, хотя бы номинально. Например, сейчас нам следует помочь атланам в усмирении порождений Тьмы, если среди тех действительно витают бунтарские настроения. Причем сделать мы это должны бесплатно. «Ради Атланской империи», «во имя Света» и прочая чепуха в таком духе.
– Велика вероятность, что мы ничего не приобретаем по итогу.
– Приобретаем – доброе имя.
– Оно ничего не стоит, – небрежно отмахнулся Эберн.
– Само по себе – да, не стоит. Но торговать надо не им, а благодаря ему.
Эмиссар покачал головой и устало откинулся на спинку стула. Если глава Торговой палаты принимал какое-либо решение, то переубедить его практически невозможно. Справедливости ради надо отметить, что Абелар никогда не поступал необдуманно, а выгоду умудрялся извлечь даже из ничего. Своим нынешним благосостоянием гатляурская община прежде всего обязана именно ему.
– Так ты согласен с моим решением? – поинтересовался Абелар, решив, что дал достаточно времени для размышлений.
– Согласен…
– Я против, – прорычал Вилбер, до сих пор хранивший молчание. – Речь идет об участии гвардии в какой-то непонятной игре атланов. Я не могу рисковать бойцами.
– Какой риск, о чем ты говоришь? – поморщился глава Торговой палаты. – Небольшой отряд гатляуров запросто вырежет весь Темный квартал, даже если его несчастные обитатели будут вооружены до зубов, чего, конечно, не может быть. К тому же не факт, что дело дойдет до вооруженного столкновения.
– Допустим, – Вилбер отложил недоеденную половинку яблока. – А если деятельность атланов связана не с темными?
– А с чем, например?
– Любая другая угроза. Серьезная угроза.
– Серьезная угроза не ускользнула бы от нашего внимания, – мягко возразил Абелар. – Здесь именно какая-то мелочь. Все будет в порядке.
Торговые связи всегда доносили едва ли не больше вестей, чем шпионские сети. И если Абелар сказал, что какой-либо серьезной опасности в настоящий момент не существует, то так оно и есть.
– Хорошо. Я передам своим, чтобы были готовы к… чему-то, – недовольно прорычал Вилбер.
Командир гвардии встал из-за стола и пошел к выходу. Остановившись на полпути, он вернулся, забрал недоеденную половинку яблока и затем неторопливо покинул зал.
– Тогда я тоже пойду, – собрался Эберн. – Раз такое дело, то надо немедленно отправляться в Цитадель и все обсудить с… Кстати, кто у нас сейчас комендант Темного квартала?
– Епископ Ферот.
– Не слышал о таком.
– Недавно назначили, – Абелар машинально пригладил усы. – Говорят, он идейный, но делу это не повредит. Ты сможешь договориться. Просто поясни, что мы предлагаем свои услуги бесплатно и исключительно из альтруистических соображений ради…