Понары: Дневник Саковича и остальное
Шрифт:
Депутат Верховного Совета СССР СТИМБУРИС
Председатель Вильнюсского уездного исполнительного комитета Е. ВЕРГАС
Профессор Вильнюсского государственного университета И. КАЙРЮКШТИС
Профессор, доктор медицины С. МАРБУРГ
Профессор Вильнюсского государственного университета П. СЛАВЕНАС
Доктор
Писатель К. КОРСАКАС
Подполковник МОЗЫЛЕВ Педагог А.ЧИПЛИС.
5.
J^ozef Mackiewicz Юзеф Мацкевич
из римского журнала
"Ожел бялы" ("Белый орел") 1945 год
No35 (170)
ПОНАРЫ - «БАЗА»
Перевела с польского
Наталья Горбаневская
Еще не так давно лес клином вдавался в город Вильно. Прямо
в то место железнодорожного узла, откуда выходили оба его юж
ных разветвления: на Лиду и Гродно. Здесь он рос на холмах, пока
его не проредили после той Великой войны и оставили одни дубы.
Позже вырубили и дубы, оставив лишь кусты орешника, кое-где
молодую рябину и тому подобную жалкую поросль. Коровы и козы
железнодорожников, пасшиеся в этом кустарнике, изодрали кусты
в клочья, обгрызли кору, вытоптали лужайки. Потом на террито
рию бывшего леса расползлись постройки станции Вильно-Товар-
ная, запылили его угольной пылью, задымили дымом из труб. В
конце концов построили какие-то склады, то ли оружия, то ли бое
припасов.
Но этот холм тем важен, что от него, становясь все выше и
выше, тянется целая цепочка холмов, по сей день еще, как и преж
де, поросших лесом и живописных, вдалеке пробитых туннелем, а
в километре за выходом из туннеля (когда едешь от города) удосто
енных высокой — поскольку на самой вершине — чести: здесь вы
строена станция Понары.
Понарские горы известны с давних пор. Известны своей живо
писностью, высотою своих сосен, упоминанием в поэме Мицкеви
ча, битвой между польскими войсками и русской императорской
гвардией, разыгравшейся здесь в 1831 году. Да и многими другими
более ранними и более поздними происшествиями. Здесь проходят
шоссейные дороги, которые сразу за старинной часовенкой разбе
гаются, как пальцы на руке, веером в четыре стороны: на станцию
Понары, на Гродно, на Ваку и Ландваров, на Рыконы и Каунас.
Там, возле железнодорожного полустанка выстроили город-сад, а
по-нашему — обыкновенный дачный поселок, который мог слу
жить и курортом, потому что хоть сосен тут и поубавилось после
многочисленных войн и нашествий (с 1914
круглый год тут пахнет живицей, а осенью — грибами и холодным
сильным ветром, который навевает свежесть со всех сторон нашего
края. Растет здесь и исключительно высокий вереск — на этой не
плодородной, песчаной, сухой, здоровой для легких почве. Вереск
пользы не приносит, но придает окрестностям только им присущий
колорит. Эту синеву, эту печаль, источник которой — ржаво одно
образные древесные стволы, усиливают утренние туманы и безгра
ничная отдаленность горизонта.
Кто любил свои родные подвиленские края, тот, конечно, лю
бил и Понары. Зимой туда ездили кататься на лыжах. Стыдно при
знаться, но ездили и... стреляться на дуэли. Джентльмены, которые
дали друг другу в кабаке по морде, или по пьянке друг друга обло
жили, или оклеветали в печати, - по местному обычаю, приезжали
сюда с "дуэльным кодексом" Бозевича и старомодными пистолета
ми. По колено в снегу или в вереске, они отмеряли положенное
число шагов и поднимали тяжелые дула пистолетов. Пестрый дятел
переставал стучать и недоверчиво наклонял головку, белка взбира
лась повыше, чтобы лучше видеть... Шоферы, которых ни свет ни
заря подняли с постели, зевали в такси до самого обмена выстрела
ми.
Прославились Понары и одним преступлением. Однажды сюда
привезли, на автомобиле в лес, убитую женщину, труп облили
бензином и сожгли. Юбка и белье висели на деревьях. Вся страна
была потрясена; в Понары приезжали репортеры и фоторепорте
ры; следствие продолжалось несколько лет, но убийц не нашли. А
сколько догадок, леденящих в жилах кровь... Вот такие были вре
мена.
Все это было, все прошло. Дачные радости, красота окрестно
стей, синева горизонта, лыжи, поединки и ужасающие преступле
ния мирного времени навсегда замкнуты в одной лишь невозврати
мой памяти, и сегодня их можно разглядывать, пожалуй, как
сквозь стекло витрины, через которую нищий глазеет на драгоцен
ности.
Понары стали в эту войну воплощением ранее не слыханного
кошмара. При этих шести звуках, завершающихся гласной "ы",
многих бросало в дрожь. Мрачная, отталкивающая слава этого на
звания потихоньку сочилась с 1941 года, как липкая человеческая
кровь, все шире и шире растекалась по стране и от страны к стране,
но на весь мир не прозвучала — и по сей день еще.
В 1940 г. большевики создали в Понарах, на бессмысленно
спиленном участке леса и землях, отнятых у населения, какой-то