Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства
Шрифт:
О чём посоветоваться?
О чём подумать?
«Думать» — слово, наверно, не совсем точное. «Думать» подразумевает соединение слов, понятий. «Думать» — это когда уже подобраны слова и всплывают из памяти некогда уже полусоединённые из них цепочки. Но при масштабных постижениях слова бывают ещё не подобраны… Знаете это состояние: о чём-то догадываешься, шаг за шагом восходишь — но слов ещё нет? Это — скорее молитва, начальный её слой.
Интересно, а в какой период своей жизни Пилат начал молиться (советоваться с Собеседником)?
А в каких случаях он не мог отказать
Думать, размышлять — это формулировать вопросы и получать на них ответы…
Пилат потёр покрывшийся испариной лоб.
Конечно, удушили илионца не змеи, а троянцы. И не одна только чернь…
Дракон?..
Дракон, пытающийся таким способом навсегда спрятаться от Солнца истины?..
Как они, уже будучи рабами, оправдывались, что не пришли на помощь Жрецу? Своему жрецу… Ведь для вооружённого человека — время-то военное, город осаждён, все при оружии — змеи-драконы не страшны. Кстати, оружие при каждом — это деталь. Не будь войны, можно было бы оправдаться отсутствием оружия… И страхом перед гигантскими рептилиями.
Но что это за жрец такой, что его не уважает толпа и к его мнению не прислушивается начальство?
А за что народ «уважает»?
За благородство ли?
Что любит слышать начальство?.. Истину ли?
Правитель обирает, но обобранные его не только не изгоняют, но любят его и перед ним пресмыкаются. Маленькие дрянные дракончики. А рядом истинный жрец отдаёт всё—а все вокруг на него обижены…
Лаокоон, Копьеносец Илиа — с какой целью ты отдал копьё?
Что ты полагал получить взамен?
Может, тобой двигала любовь к Родине?
Но чт`о есть Родина?..
А если в тебе течёт кровь нескольких народов, то где она?
Почему ты, Лаокоон-Копьеносец, так поступил?..
Почему?..
Ради кого?
В Трое погибли не все. Все не погибают нигде и никогда… Кто-то всегда остаётся.
Или бывает сохранён.
А что сталось c выжившими?
Кровь этой тупой плаксы Антигоны даже оказалась на троне в Греции… Главный любимец этой первой из шлюх Афродиты, троянец Эней, и вовсе основал столицу мира — Рим… Выжили и многие другие, ставшие рабами, — хотя своё происхождение позабыли… Но Троя извечна… И вечна. Раб будет искать своего господина.
Извечна?
Основал Рим?
За господином в Вечный Город потянутся и рабы!
И вновь им понравится конь. Ведь ничего не меняется!
А явись Лаокоон с водами знания, — вновь будут стоять и смотреть на его мучительную смерть.
Но ведь ты, Лаокоон, обратился к кому-то, кто мог услышать.
Услышать?
О, боги! Как яснеет голова…
Но почему так происходит, когда я обращаюсь к Лаокоону?..
Талантливое произведение?
Но это их, а что — моё?
Может, я всё это уже когда-то видел?
Может я… троянец?
Или Илиа-нец? Почему у этого города два названия?
Но ты, Лаокоон, не можешь быть моим предком: погибли и твои малолетние сыновья. Если, конечно, это они… И если других детей не было…
Меня, в отличие от толпы, твоя гибель волновала и тогда?..
Кем же я тогда был? И почему тебя не защитил?
Я что, был… ребёнком?
Или женщиной?..
Пилат отступил на шаг. Он отстегнул от пояса походную флягу — она всегда была при нём, хотя теперь противоречила его новой должности — и осушил её до дна. (Сказал ли кто Пилату, что на храмовый оракульный треножник жрец восходит, только выпив как можно больше воды? А если не сказал, то почему, отправляясь к Лаокоону, он прихватил флягу? Любовь к воде — не гераклово ли опоясанье единственного его сына?)
…Власть и дворец? Да, в этом есть некоторое удобство, но…
Если бы не эти рожи вокруг…
И неизбежные утверждения приговоров…
Разбойники — этих не жалко. Но и они — чем они хуже преданных Риму легионеров? Всего лишь другой дракон… если рассуждать, его брат от тех же чресл… А так всё то же — власть она и есть власть…
А ведь ты, Копьеносец, своей истиной покусился на власть дракона… драконов…
Не защитили… Ведь стояли рядом вооружённые воины — но никто, никто не занёс меча, чтобы рубануть по дракону… А удар-то достаточен несильный… Чтоб голову снести: чик — и готово!..
Стояли священники… Стояли. Из разных коллегий… Пыжились. Какое множество храмов в каждом городе. И в Трое, верно, были храмы не только Аполлону и Афине-Минерве…
Подобное — к подобному? Он им был не подобен. Значит, он был честным человеком, не как они… И как только этим скотам толпа верит?.. Ведь стоит только отогнуть краешек их парадных одежд: под ней нравственный урод… Впрочем, подобное к подобному…
Но тогда получается: истинный Жрец Истины не может занимать священнической должности?.. Никогда не надевает парадных одежд? И не берёт содержания?
Кто способен видеть, увидит тебя и в простой одежде.
Одеждой пытаются выделиться те, кому нечем больше ещё выделиться.
А в одежде простолюдина даже лучше: никого рядом постороннего. Желающего поживиться или воспользоваться.
Пилат с сожалением скрутил пальцами край роскошной ткани своей положенной по должности одежды. Но так уж ли он подумал, что она не его?
А может, потому была допущена гибель твоих, Лаокоон, сыновей — или видимость их гибели? — что тем было показано, что истинное жречество отныне покинет храмы?
Может, в древности и был какой-то смысл пребывания Жреца в храме, но сейчас там обитают одни подголоски «уважаемых граждан».
Что и говорить, твари эти «избранники народа»… Не защитили Истину… Мразью были, мразь есть и мразью будут в веках.
А может, потому была так ненавистна ахейцам Троя, что в одном из городских храмов ещё держалась последняя линия истинных священников?..
И эти… домашние хозяйки… тоже не защитили. Достаточно им было крикнуть: «Руби!» — и в воздух бы немедленно взметнулось немало клинков. Ведь сколько из считающихся мужчинами лишь извиваются под каблуком у своих жён… Эх, жизнь, эти треклятые «императрицы»… Ведь ни одна из них не крикнула!