Понты и волшебство
Шрифт:
Дэринг хороший воин, хоть ростом не вышел. Для гнома он достаточно высок, макушка его шлема находится где-то на уровне моего плеча, но и я не самый высокий из людей.
Дэринг возглавляет отряд Стражников, посланных Подземным Королем разобраться с шайкой орков, орудующей в дальнем пределе Подземного Королевства. Мы три недели выслеживали их по заброшенным шахтам и отдаленным пещерам. И вот они здесь. И мы здесь.
Я присутствую в качестве наемного военного советника — еще бы, после Кантарда я слыву самым большим авторитетом по оркам и зомби. Гномы платят хорошо, а деньги
Дэринг разит орков молотом. Страшное оружие, если знать, как его правильно применить, но, на мой взгляд слишком тяжелое. И медленное. У молота совершенно дикая инерция, откорректировать удар на подходе, даже если видишь, что промахиваешься, практически невозможно.
Дэринг не промахивается. Молот соприкасается с головой орка и буквально вдавливает ее в плечи. Кожа орков темно-зеленого цвета, такого же цвета их кровь, поэтому в темноте сложно определить, ранен орк или нет. Я не стараюсь ранить. Я стараюсь убить.
Орки сильны, но о фехтовании не слышали никогда, убивать их просто. Они не обладают феноменальной живучестью зомби, скоростью вампиров или яростью оборотней.
Вооружены они плохо, в основном дубинами, каменными топорами. Редко у кого есть настоящий меч, да и то старый, покрытый ржавчиной, весь в зазубринах. Кое-кто орудует топорами гномов, добытыми в бою. Но дальше нас они уже не уйдут. Мы — смерть.
Дэринг поскальзывается в луже крови и падает. Орк заносит над ним дубину, открывая мне грудь и живот для удара. Я бью в грудь. Меч глубоко погружается в плоть врага, с усилием я выдергиваю его, а ногой отталкиваю труп от себя. Дэринг поднимается на ноги.
— Моя семья в долгу перед тобой, — говорит он. — Все, что ты пожелаешь…
— После! — ору я.
Не время говорить о долгах. Время убивать.
…И время умирать.
Это снова Кантард. Зомби загнали нас в угол в одном из этих чертовых ущелий. Мой отряд — шестьдесят семь человек, и мы не ели уже четыре дня. Врагов не меньше двух сотен, они прут и прут, а за нами — отвесный склон, вскарабкаться по которому нельзя.
Я ранен в предыдущем бою, ранен в руку, обломок камня царапнул мне голову, содрав приличный кусок кожи. Мой меч был сломан, я взял другой из рук убитого солдата, но он мне не нравится. У него плохой баланс, он слишком легкий, и ему уже много лет. Его металл устал от войны.
— Мы будем драться, — говорю я. — И, если это наш последний бой, враг запомнит нашу смерть надолго!
Славная смерть! Смерть в бою! Можно ли мечтать о большем? Такой смертью погибли все мужчины нашего рода, наш род — род воинов, и мы гордимся этим. Война — занятие для настоящих мужчин.
— Мы с вами, капитан, — говорит кто-то.
Конечно, они со мной, ведь, кроме меня, тут никого нет. Только зомби.
Они идут, ведомые своим командиром и Черным Огнем Тагры, идут как обычно медленно, и это действует мне на нервы. Но я не пойду вперед. Я устал, и каждая минута отдыха перед боем мне дорога.
Меч не лучшее оружие против зомби, тем более легкий меч. Зомби нет смысла колоть, их надо рубить, рубить на части. Мой взгляд падает на солдата рядом со мной. Совсем еще мальчишка, готов держать пари, он не встретил свою двадцатую весну. Побелевшими от напряжения пальцами он сжимает рукоять боевого топора.
— Поменяемся, — говорю я, и он безропотно отдает мне свое оружие.
Я для него уже не просто человек, не просто офицер, я — легенда.
Топор удобно ложится в руку. Хорошее оружие, выкованное гномами. Наверняка ранее не принадлежавшее этому пареньку. Но мне оно службу еще сослужит.
— Отступать некуда! — кричу я своему войску. — Или мы порубим их всех, или сегодня на ужин у них будут наши тела!
— Порубим! — кричат со всех сторон.
— Бей-убивай!
— Мак-Гроген! — вспоминает кто-то мой родовой клич.
Мне это нравится. Клич давно уже не звучал над полями сражений.
— Мак-Гроген! — ору я и бросаюсь в бой.
… — Мак-Гроген, — говорит мне Морган. — Славное имя.
— Славное, — отвечаю я. — Было когда-то.
Заброшенный город, такие еще называют городами-призраками. Несколько домов с заколоченными окнами стоят посреди дремучего леса. Жители ушли отсюда давным-давно, и лишь контрабандисты, доставляющие свои товары в Девятое Королевство, изредка используют его как перевалочный пункт.
До контрабандистов нам нет никакого дела. Есть стража, есть таможня, есть регулярная армия, наконец. Но одна такая веселая компания была вырезана в этом городе около недели назад, и авторитетные люди попросили меня разобраться. За соответствующее вознаграждение, конечно.
Моргана я встретил позавчера в какой-то таверне, название которой даже не старался запомнить. Мы встречались с ним однажды. Он странствующий чародей, белая ворона среди своей оседлой братии. И он специалист в области боевой магии. Мы с ним — братья по духу.
— Вампир, — говорит он. — Судя по тому, что произошло с телами, точнее, с тем, что от них осталось, здесь поработал вампир. Истинный вампир, один из старейших.
Я не спорю. Вампир так вампир, Моргану лучше знать.
Вампиры, как и вся нежить, не слишком разумны. Древние инстинкты, обостренные по сравнению с человеческими рефлексы, всепожирающий голод, но есть ли у них разум? Для меня это не важно. Я убиваю разумных с той же легкостью, что и безмозглых.
Уже неделю идет дождь, ноги утопают в грязи чуть не по колено. Одежда промокла насквозь и липнет к телу. Неприятно. Вдвойне неприятно, если придется драться. Мокрая одежда сковывает движения.
— Он спал, — говорит Морган. — Спал долго и теперь испытывает голод. Обычно вампиру не требуется убивать шестнадцать человек только для того, чтобы насытиться.
— Утолил ли он свой голод? — спрашиваю я. — Шестнадцати человек достаточно?
— Не думаю, — говорит Морган. — Но это зависит от того, как долго он спал.
— Это хорошо, — говорю я.
— Почему?
— Потому что тогда он сам нападет на нас, и нам не придется выискивать его берлогу в лесу и терять время.
Морган смотрит на меня странным взглядом.