Попаданец с секретом
Шрифт:
— Вита, не знаю, где ты откопала такие тонкости, но модели скоро взвоют от твоих придирок. А завтра должен появиться тот официант. Ты ему уже приготовила наряд?
— О Боже! Забыла, — хлопнула я себя по лбу. — Голова садовая. Спасибо за обед. Мне нужно бежать в театральную костюмерную.
— Пошли помощницу. Ту, быстроглазую девчонку.
— Она не знает, какие детали нужно собрать.
Я встала, бросила на стол салфетку и приготовилась бежать, но Белецкий перехватил мою руку своей горячей ладонью.
— Вита, плюнь! Поехали
— Я не могу! — тут же вскинулась я и испугалась, что крикнула слишком громко.
На нашу пару оглянулась дама с соседнего столика. В ее взгляде сквозило презрение, словно она хотела сказать: «Не умеете себя прилично вести, сидите дома».
Мне стало неловко за свое поведение, и я попыталась выдернуть пальцы. Режиссёр не позволил это сделать, а поднёс мою руку к губам и нежно поцеловал в ладонь, а потом я почувствовала. как его влажный язык пощекотал кожу. По телу побежали мурашки. Я сделала шаг назад и выдернула руку.
— Ну, куколка, не ломайся, — Белецкий потянулся за мной.
— Рома, мы же договорились: дело прежде всего.
— Какая озабоченная дама мне досталось. Ай-ай-ай, — покачал головой он.
Его слова прозвучали двусмысленно, намекнув на вчерашний безумный поступок. Теперь я сама пожалела, что поддалась порыву. Нет, права Ирочка, с этим режиссером нужно вести себя осмотрительно.
— Роман, прости, но сегодня я обманула начальницу и забыла заказать мужской костюм. Для одного дня многовато проколов.
— Хорошо, моя трудолюбивая леди. Разве я могу тебя бросить? Поехали, подкину до театра.
Мы расстались хорошими друзьями. Я заказала костюм и вернулась в редакцию с чувством выполненного долга.
— Ну, как? — ко мне бросилась Ирочка, не успела я сесть.
— Нормально. Завтра поедешь со мной на съемку. Помощь твоя нужна.
Два дня пролетели незаметно. Мне удавалось уворачиваться от ухаживаний Белецкого, да и обработка ролика подходила к концу. Проблема была только с Михаилом. Красивый, фактурный парень совершенно терялся под светом софитов. Смотрел куда угодно, только не в камеру. Его лицо краснело, уголки губ опускались вниз, движения были неловкими и скованными, одежда топорщилась и сидела на нем, как на крестьянине, сбежавшем с пашни.
Белецкий раз за разом в ярости кричал:
— Ещё дубль!
Наконец бедный Миша, которого Ирочка взяла под своё заботливое крыло, позвал меня к гримерному столику.
— Виолетта, я больше не могу.
— Да, Вита, вы совсем замучили парня, — вторила ему Ирочка и промокала высокий лоб парня салфеткой.
Михаил смотрел на меня теплыми карими глазами, в которых светилось отчаяние. Несмотря на роскошный наряд, он совершенно не походил на образ рыцаря, живущий в моей голове. Не было в Михаиле ни стати, ни властности, необходимой лорду и правителю, и я это понимала. Его сельская красота больше подходила для оруженосца, сильного и грубого.
— Ты предлагаешь мне переписать сценарий? — в сердцах я бросила листы с текстом на стол. Неудачно. Папка углом попала на сумку с гримом, та свалилась на пол, веером рассыпав вокруг нас принадлежности стилиста.
Расстроенный Михаил кинулся подбирать банки, склянки и тюбики, Ирочка сердито посмотрела на меня глазами-медузами.
— Разве можно так обращаться с человеком? Вы сами его пригласили, а теперь недовольны! — разворчалась она.
Мне стало неловко за свою вспыльчивость. Но я и так с трудом сдерживала постоянную атаку Белецкого. Не добавляли мне радости и капризные модели. А теперь еще и Михаил… Есть от чего выйти из себя!
— Простите, Михаил. Но каждый день съемок — это вылетевшие в трубу деньги. Мы и так уже превысили лимит. Начальство рвет и мечет.
— Скажите, а можно я приведу на съемку друга? Мне кажется, он лучше подойдёт, чем я, — спросил Михаил, и в его глазах столько было мольбы, что я согласилась.
И на следующий день Михаил пришёл не один.
Глава 9
Мне сегодня пришлось встать рано: нужно до восьми утра убрать выпавший ночью снег. В девять за мной должен был заехать Михаил, чтобы отвезти на съемку рекламного ролика.
Сначала, когда он предложил мне эту работу, я согласился, но, поразмыслив, решил, что мне это не надо.
— Берт, не ломайся! — два дня уговаривал меня друг. — Я думал, что это так просто: нацепляешь древние тряпки и позируешь перед камерами, а ничего не получается.
— Почему?
— Сам не знаю. Как только включают софиты, словно в камень превращаюсь и глаза поднять боюсь.
— Нет, Мишка, не приставай! Не хочу уходить далеко из этого двора. Я так Виолетту никогда не найду.
— Далась тебе эта девушка! Смотри, сколько баб вокруг тебя вьется. Бери любую — и в койку. Хошь — блондинку, хошь — брюнетку. Погоди, — Михаил хлопнул от возбуждения ладонью по колену, — в твоей управляющей компании паспортистка рыженькая. Ничего такая! С веселыми кудряшками. Давай, ею займись.
— Не могу. Не нужна другая.
Я вообще никуда не выходил и не выезжал со спального района, где появился в этом мире, и не понимал, почему до сих пор ни разу не столкнулся с чужестранкой.
Окна моей комнаты выходили в квадратный двор, ограниченный с разных сторон четырьмя высотными красными домами. В центре свободного пространства, засаженного по периметру кустарниками и деревьями, была детская площадка, а у выезда за кирпичной стеной стояли мусорные контейнеры.
Я купил себе бинокль. Подзорные трубы в Хилле были. Ученый Пако сумел сделать увеличительное стекло, но до такого устройства, как бинокль, не додумался. Оказалось, очень удобная вещь. Я мог разглядеть в подробностях даже прыщи на носу у подростков, поэтому устроил у окна наблюдательный пункт.