Попаданец - учитель Сталина
Шрифт:
– Он заявил: в половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесённое культурой. Высшая культура есть пролетарская, то бишь большевистская, а коммунизм должен нести с собой не аскетизм, а жизнерадостность и бодрость, вызванную также и полнотой любовной жизни.
Гитлер справилась с кашлем. Маше Сушкиной из 2010 года досталось пожилое весьма нездоровое тело, дряблое и без прогулок под ноябрьским дождём.
– Нам-то что делать? В бункере было куда уютнее, до сорок пятого года как-то перекантовалась бы.
– Я изменил ту реальность! Берлин падёт уже к концу сорок второго!
– про себя Карманов добавил.
– Если орда попаданцев не помешает.
Девушка-фюрер недобро зыркнула глазами и легла спать. Шура скукожился в её ногах.
– Архиинтересно, товарищи, - заявил сластолюбивый вождь на следующий день. Он явно не выглядел уставшим или пороведшим ночь вдвоём на одноместной койке, скорее на персонажа из анекдота про то как слопал баночку мёда и не жужжу.
– Товарищ Михаил Сергеевич Грушевский действительно объявил УНР. Не верю я ему! Политическая проститутка, а не сознательный революционер.
О недоверии к Грушевскому высказались Сталин и Дзержинский.
– Правильно!
– шепнул Шура Маше.
– Как можно доверять государственному деятелю, у которого имя-отчество Михаил Сергеевич?
Зато к попаданцам Ленин чуть подобрел.
– Чем ещё можете быть полезны мировой революции, товарищи, кроме антинаучных прогнозов?
– Я на пишущей машинке могу стучать, - неуверенно молвил Карманов, с опаской поглядывая на механический аналог компьютерной клавиатуры.
– Дядя Адик немецкий знает.
– Печатай!
– Ленин махнул короткой лапкой, вторую заправив под жилетку.
– Октябрьская революция, о необходимости которой говорили большевики, свершилась!
С трудом совладав с бумагой и кареткой, а также тугими кнопками, содержащими странные буквы, Шура наколотил полторы строки, капнув от усердия слюной с высунутого языка. Курсовые он набирал куда менее тщательно - Word подправит, да и самому можно отредактировать.
– Ну-с, посмотрим. Что же вы, батенька, ять и твёрдые знаки опускаете. Нехорошо.
– Так в следующем году, Владимир Ильич, исчезнут лишние буквы-то. Как и юлианский календарь. Революция должна быть революционная!
– последнюю фразу, неведомо что значащую, студент выдумал по аналогии с "экономика должна быть экономной". Большевистские лозунги обычно рождаются по одной кальке.
– Архиверно замечено, товарищ! А ступайте-ка вы к товарищу Луначарскому и поработайте над орфографией. Мне, признаться, сии премудрости тоже не давались.
Мария Ульянова улыбнулась и кивнула, вспоминая семейные предания о хронической володиной безграмотности. Крупская и Армандт нахмурились. Секс-пара считала недопустимой любую критику в адрес вождя. Даже самокритику. Ленин обожал повторять: критика составляет долг революционера. За долги он предпочитал расстреливать. Впрочем, в конце осени семнадцатого Ильич позволял себе образ доброго вождя, расстрелы и Соловки начались позже.
Гитлер подтвердила знание языка "германских товарищей-революционеров", хотя большевиков несколько смутила её привычка надрывно выкрикивать окончания фраз и абсолютно не впечатлила попытка продекламировать "Дойче, дойче, убер аллес".
На выходе из ленинского логова Шура шепнул ей:
– Кстати, война с Германией скоро закончится. Можем съездить, навестить знакомого.
– Кого?
– Не догадываешься? Отставного ефрейтора Адольфа Гитлера. Объясним, что нацизм - шайзе, и в мюнхенских пивных делать ему нечего. Тебя он точно узнает и испугается.
– А если не испугается?
– Ну, пристрелим.
– Ты что!
– возмутилась Маша.
– Если он в молодости помрёт, я и этого тела лишусь.
– Или перенесёшься в молодое женское. В Еву Браун.
– Не хочу рисковать. Понял? Гитлера не тронь.
– Ладно-ладно, не кипятись. Предлагаю начать работу для светлого будущего мировой революции. За это хоть на довольствие поставили.
А ещё им выдали кожаные куртки, оставшиеся от англичан по союзническим поставкам, и кожаные кепки. Шастать по Смольному со свастикой на рукавах попаданцам показалось некомильфо.
Новый босс Карманова нарком образования Анатолий Васильевич Луначарский накануне попал в большую беду, для профессионального революционера стыдную и недопустимую. Нет, он не триппер подхватил, то как раз в порядке вещей по меркам семнадцатого года. У Луначарского внезапно проснулась совесть при виде последствий большевистского беспредела. Узнав про московские события, он написал Ильичу: "Я только что услышал от очевидцев то, что произошло в Москве. Собор Василия Блаженного, Успенский Собор разрушаются. Кремль, где собраны сейчас все важнейшие сокровища Петрограда и Москвы, бомбардируется. Жертв тысячи. Борьба ожесточается до звериной злобы. Что ещё будет? Куда идти дальше? Вынести этого я не могу. Моя мера переполнена. Остановить этот ужас я бессилен. Работать под гнётом этих мыслей, сводящих с ума, нельзя. Я сознаю всю тяжесть этого решения. Но я не могу больше!" С сим воплем отчаянья Луначарский попросился в отставку. Мудрый вождь заявил: "А вот тут мы и поправим товарища!" Отставку не приняли, Василичу посоветовали больше работать и быстрее избавляться от дореволюционных предрассудков.
Не имея другого благодарного слушателя, Луначарский выплакался в кожаную тужурку нового подчинённого за не имением у того жилетки.
– Понимаете, Александр, он так и заявил, что я - жалкий мещанин, пленённый буржуазными предрассудками, интеллигент, просто Господи, интеллигенция есть не мозг нации, а говно! Я попытался урезонить, что для управления государством нужны образованные люди. Ленин в ответ: любая кухарка способна управлять государством.
Затем нарком проверил способности присланного к нему молодого дарования и пришёл в ужас. Карманов не только ятей не знал. Уровень владения великим и могучим у среднестатистического российского студента невысок даже по меркам Фурсенко.
– Делать нечего, надо исполнять заветы Ильича. Я ухожу с безграмотностью бороться, а вы, голубчик, пишите новый язык. Для комитетов бедноты ваш уровень словесности весьма подходит.
С Адольфом-Машей Шура отныне виделся редко, занятый написанием учебника по новой орфографии. Большевики тем временем успешно занялись общенациональным грабежом под лозунгом "экспроприация экспроприаторов" по-умному или "грабь награбленное" для тех, кто в танке. Когда владельцы имущества робко запротестовали, Ильич выдал на гора новое бессмертное изречение: без насилия по отношению к насильникам нельзя избавить народ от насильников. А чтобы ставить насилуемых в правильную колено-локтевую позу, большевики учредили ВЧК.