Попаданец - учитель Сталина
Шрифт:
Утомившись личной и общественной жизнью, святой старец Шурка растягивался на диване подобно большому ленивому коту и начинал пророчествовать, что с опытом XXI века совсем не трудно. Женщины торопливо конспектировали откровения. Карманов и сам пробовал, но ничего не получилось. Дореволюционная грамматика с ятями, изобилием твёрдых знаков и прочими премудростями ему не давалась. Гениальная упрощённая орфография, внедрённая в прошлой реальности, здесь не в чести. Российский студент писал хуже, чем оригинальный Распутин. И что?
У Гитлера личная жизнь не сложилась. Главным идеологом российской голубятни слыл покойный Пётр Ильич Чайковский. Как только у Машки наклёвывался роман, возлюбленный непременно тащил её на "Лебединое озеро". А мама попаданши часто рассказывала ей, что в СССР каждый раз Чайковского и этот балет крутили по телеку, когда помирал очередной горячо любимый вождь. Или когда пьяные дяди из ГКЧП в девяносто первом арестовали Мишу Горбачёва с супругой. Поэтому "Лебединое озеро" у жителя Российской Федерации со стажем непременно ассоциируется со смертью или государственным переворотом, что никак не навевает эротические мысли. Сама Гитлер обожала хип-хоп, пыталась его воспроизвести, чем безмерно царапала души нежных и ранимых русских педиков. При звуках "ёу-ёу" они обычно застёгивались и сбегали навсегда.
Как бы то ни было, пара из будущего сравнительно безбедно просуществовала до осени одиннадцатого года, пока Анна Вырубова не отлучилась в столицу надолго. Однажды дом заполнили мужчины. Шура с некоторым ужасом понял, что в большинстве своём они - рогоносцы, и не без помощи могучего распутинского инструмента. Без ветвистого украшения остались неженатые, но тоже не слишком доброжелательные - несостоявшиеся любовники Гитлера.
Экс-фюрер дожидался в подвале связанный и крепко избитый, когда к нему вкатили старца в ровно том же состоянии.
– Каких-то полгода продержались, - прошамкал Шура разбитым ртом.
– В компании с Берией и то безопаснее.
– Не говори, - подтвердила Гитлер.
– А ты заладил: обычаи попаданцев, техника безопасности... Осторожнее надо было.
– На себя посмотри! Зачем у князя Верещагина любовника увела?
Они пикировались в ожидании участи, которую не трудно предсказать, даже не будучи пророком. Могучими распутинскими руками Карманов ослабил-таки путы, развязал себя и Машу.
– Спасибо! Но дверь наверх закрыта.
– Не трусь. Вон другая виднеется. В романах о попаданцах такое сплошь и рядом - в подвале переход в иной мир. За мной, мой фюрер!
Глава седьмая. От психбольницы до субмарины один шаг.
Нащупав горсть мелочи в кармане дорогого пальто, бывший старец окликнул уличного разносчика и купил газету.
– Так, "Петербургские ведомости".
– Что пишут-то?
– нетерпеливо спросила Гитлер, заглядывая через плечо.
–
– Год? Год какой и дата?
– А-а... Сейчас погляжу. 3 апреля 1902 года.
– И я опять мужчина, - вздохнула Гитлер.
– На этот раз недалеко занесло.
"Не на продолжительно", более подходящее к описанию путешествий во времени, по-русски звучит коряво. С местом определиться совсем просто: тайный ход из царскосельского подвала через четыре шага вывел на Дворцовую площадь Санкт-Петербурга.
– Хорошо выглядишь, - заявила Маша.
– Осанистый партикулярный господин лет тридцати. Не такое чмо как Распутин.
– А ты почти не изменилась. Только побои исчезли.
Таинственный покровитель, перебросивший парочку в самое начало ХХ века, снабдил их одеждой, документами и некоторым количеством денег. Вышло так, что Борис Петрович Лягушкин, оставивший службу титулярный советник, проживает в меблированных комнатах в компании племянника Родиона Лягушкина. К тому же имеет небольшую ренту, хватающую на скромное существование.
– Родиончик!
– объявил Гитлеру Карманов.
– Как и перед Второй Мировой войной, судьба забросила меня накануне страшных испытаний для Родины. В начале 1904 года Япония нападёт на Россию. Мы должны упредить врага!
– Да запросто, - ответствовал племянник.
– Кто нас теперь мочить будет? НКВД или мужья твоих любовниц?
– НКВД не придумали, царская жандармерия на их фоне кажется институтом благородных девиц. А что до амурных приключений, за полгода я натрахался на две жизни вперёд. К Макарову!
Гитлер не стала уточнять, при чём здесь пистолет, о котором даже девушки наслышаны. К её разочарованию, таковым оказался немолодой адмирал, счастливый обладатель кабинета в Адмиралтействе и двух бород. Точнее - одной, но расчёсанной на две стороны, каждая половинка не меньше распутинской лопаты.
Выслушав про свою гибель на "Петропавловске" в 1904 году, три революции и две мировых войны, автор "Ермака" попросил обождать минутку и вышел. Скоро крепкие морячки сдали дядю и племянника санитарам, хотя пациенты крепко брыкались, а старший из них уложил в нокаут боцмана энкавэдеэшным ударом Ctrl-G.
Затем психи успокоились и месяц вели себя смирно, отчего лекарь-мозгоправ велел их развязать. В ту же ночь Шура, припомнивший массу квестов по поводу побега и негуманные приёмы по отношению к медработникам, бежал из психушки, прихватив и Гитлера.
– Родина не хочет принимать от нас счастья! Осчастливим её против воли!
– Как?
– спросила Гитлер, зябко кутаясь в широченный больничный халат.
– Любое крупное дело требует денег. Припомню кое-что ещё из геймерского арсенала.