Попаданец в себя, 1965 год
Шрифт:
– Простите, товарищ Паниев, – сказал я, – не выполнишь ли оригинальную просьбу – вот что ты видешь из окна?
– Ну, – растерялся шеф отдела писем, – памятник Пушкину вижу, аптеку и площадь, соответственно.
– А вот я могу написать для вашей газеты за три дня об этих, непроизвольны выбранных объектах. Не сочтите хвастуном, просто хочется как-то заявить о себе.
– Оригинальный способ выбрал для этого. Ну что ж, через три дня прошу, мы с Галей посмотрим, что у тебя получится.
– Тогда извините, экскурсию отложим, потороплюсь работать.
И я выкатился из кабинета и лифтом к выходу. Вышел на площадь, вздохнул и поехал к коммунальщикам Кировского района, именно им подчинялась служба дворников и охрана памятников на этой площади.
Второй материал про аптеку. В аптекоуправление уже не успел, зато свободный вечер посвятил написанию материала о памятнике. С ним, с этим материалом было просто – оформил его в форме небольшого репортажа: «Мойдодыр для Пушкина». Так и начал, мол Корней Чуковский и Александр Пушкин никогда не встречались… А потом о том, как рабочие коммунальных служб идут на встречу с поэтом, вооружившись шлангом и щетками. Бронзового поэта с головы до ног обливают специальным составом, чтобы избавить от грязи и пыли. Они активно копятся в складках плаща и густых бакенбардах.
Ну, естественно, несколько фамилий с упоминанием партийных регалий (коммунист с такого-то года, активный комсомолец), прочие – обязательные для этого времени цифры… готов репортаж. Фотку выпросил со стедна: момент работы, пожарная летсница, щетки, шланги. С отдачей.
Спать лег удовлетворенно.
С утра визит в аптекоуправление, журналистские корочки открывают любые двери, а аптека на Пушкинской площади оказалась небогата историей. Поэтому я применил профессиональный журналистский выверт и написал заметку так:
«Аптекам повезло, их прошлое не обидело основателей Новой Москвы, они сохранили свой исторический вид. Например, аптека № 1 или Старо-Никольская, создана аж в 1701 году Даниилом Гурчиным. До учреждения вольных аптек Гурчин Даниил Алексеевич являлся доктором Государевой (Царской) аптеки. Интересно, что Гурчин был также и стихотворцем. Он написал стихотворение “Триумф Польской музы”.
Первая аптека была открыта еще при Иване Грозном еще с 1581 года. Она была и первой большой лабораторией, но долгое время служила лишь царской семье. Спустя некоторое время ей стали пользоваться дворяне и приказчики. Все остальные русские люди отоваривались в так называемых зелейных лавках.
В 1701 году был подписан указ о закрытии зелейных лавок и открытии аптек.
Кстати, самая первая частная аптека в Москве была открыта в том же 1701 году, но чуть раньше, в Немецкой слободе, личным указом Петра I. Аптеки давно уже нет, но остался Аптекарский переулок. А та самая аптека Даниила Гурчина изначально находилась вообще на Мясницкой, потом переехала на чётную сторону Никольской улицы, в 1832 году перешла в руки немецкого фармацевта Карла Феррейна, и лишь в 1862 году расположилась на Никольской, 21, где мы её можем посетить.
Интересная аптека на Малой Бронной. Она существует не так давно, с 1914 года. Зато не простая, а с вывеской! Несколько лет назад, при очередном ремонте, кусок штукатурки отвалился, а под ним появилась старинная надпись. У аптеки не было планов и денег на реставрацию, так что собрали, опять же, народные средства, и вот перед нами шикарная надпись 1920-х годов. По краям номер – 53, и слоем сверху него – «Централ. бюро студенТческих кооперативов», надпись с ошибкой!
Студенческие кооперативы создавались ещё до революции. Кроме обществ взаимопомощи, потребительских обществ (вспоминаем МСПО), касс, бирж труда, возникающих в том числе по инициативе студентов, в начале 20 века стали появляться торговые точки – магазины, лавки и аптеки. Деятельность этих студенческих кооперативов процветала в годы НЭПа, пример аптеки на Малой Бронной – подтверждение этому.
По сравнению с этими, ведущими историю из тьмы веков аптеками, наша героиня имеет весьма скромное имя: «Аптека № 36». Зато построена она с соблюдением современных санитарных норм и работают в ней отнюдь не царевы слуги, а достойные выпускницы… комсомолки и ответственные фармацевты… Руководит ими коммунист…».
День был в разгаре, я присел на скамью недалеко от Пушкина и набросал в блокнот рыбу про аптеки. Осталось сочинить про саму площадь. А что? Что бы я не разузнал про историю, материалы об этом наверняка проскакивали. Нужно было углубиться в тему.
Углубиться… Почему бы и нет. И я пошел в водоканал.
Глава 8. Москва, под землей, время неопределенное, темно
Год основания – 1779.
Основатели – Екатерина II.
Расположение – Москва, Плетешковский переулок, 2.
Отрасль – Водоснабжение, водоотведение.
Продукция – Питьевая вода, очистка сточных вод.
Мы под землей, под площадью имени Пушкина. Я поспешно купил «смену» и чувствительную пленку в 250 единиц. Без фото «Подземная зарисовка» не получится яркой. Хотя, яркости мало, дурак не купивший лампу-вспышку. Правда, она стоит дороже аппарата, но у меня, вроде, проблем с деньгами нет.
– Эй, что случилось? – окликает меня провожатый.
А я стою столбом уже, вроде, давно. И пялюсь на стенку подземного хода, затянутую склизким металлическим листом.
– Это дыры в бетонной трубе водостоков раньше так заделывали, – поясняет сопровождающий, – после наводнений. Пока Яузу в бетон не упрятали, тут часто бывали разливы.
Но меня не металлический пластырь ввел в столбняк, просто окликнули меня оттуда, из-за стены. Чей-то неупокоенный дух воззвал прийти одному, лучше ночью.
Ну, притопать не долго, откинуть люк и прямо, тут без поворотов дорога. Это дальше, под площадью водостоки разветвляются.
Приду, что ж.
Переступая болотными сапогами, которые мы надели в дежурной машине-аварийке Кировского водоканала, я шел за подземным гидом, а парень, подсвечивая мощным аккумуляторным фонарем, просвещал:
«Не каждый знает, что под ногами москвичей находится море. Нет, не подземные реки, а именно море. Настоящее, соленое.
Что же представляет собой это море? Попробуем вместе с бурильщиками проникнуть в его глубины. Уже в 70–270 метрах от поверхности земли мы встретим питьевую воду, вкусную и доброкачественную. Но это еще не море.