Попаданка, которая гуляет сама по себе
Шрифт:
— Если сразу идти с таким настроением к озеру Правды, конечно, ничего не получится, — возмутился Рорг. — И вообще, откуда такие мысли?
Но ответить за дочь решила Тагира:
— Всем нам свойственно сомневаться! Помню, когда мне предстояло идти под строгие взгляды предков, я вообще сказалась больной и долгое время не выходила из комнаты. — Улыбнулась. — И, если бы не бабушка, посвящение снова пришлось бы отложить на год.
И это правда! Об этом Тании рассказали братья, когда она поделилась с ними своими самыми сокровенными страхами. От них же узнала, что мать Тагиры так и не смогла пройти проверку, хотя трижды приходила
Кстати, сегодня юной атшаре предстояло встретиться со всеми родственниками, среди которых будет даже отец Тагиры — Карог, а ведь он все эти годы вёл исключительно отшельнический образ жизни и не показывался во дворце. И уж если перед предстоящей встречей нервничали даже принцы, то что говорить о Тании?
— Пусть дети уже идут к себе, — нежно проворковала Тагира, легонько касаясь руки мужа, потом плеча, провела пальцами по спине и ласково заглянула в глаза. — Им надо собраться, переодеться, а самое главное — всё хорошенько обдумать, очистить свои мысли, чтобы предстать пред строгими взорами предков с чистым сердцем и открытой душой. Ты же знаешь, Айсель не потерпит небрежности в деталях исполнения. Всё должно быть идеально — от нарядов до приветствий.
Рорг зачарованным взглядом следил за своей женой.
Тания понимающе улыбнулась. Вот она — женская магия в действии!
— Да, пусть идут, — произнёс Рорг севшим вдруг голосом, снял руку жены с плеча и поднёс к губам. — А нам ещё нужно обсудить дела государственной важности.
Алерий подхватил сестру под руку и потащил за собой к выходу, а Дайрин вышел следом и закрыл за собой дверь.
“Надо будет как-нибудь тоже на ком-нибудь так помагичить”, — думала Тания, шагая в свою комнату в сопровождении братьев, которые не проронили ни слова, что для них было довольно необычно.
Возле дверей её покоев они распрощались. Тания решила не сидеть в комнате до начала церемонии, а отправилась в тренировочный зал, чтобы ещё раз повторить все движения. Уже возвращаясь обратно, немного уставшая и вспотевшая, столкнулась в коридоре с Мухомором. Учитель был явно чем-то недоволен и возбуждённо что-то говорил Осладу Вайрару, но заметив юную атшару, замолчал и вежливо кивнул. Безупречный контроль над своими эмоциями!
Зато преподаватель по магической теории и практике оказался не столь искусен в контроле своих истинных чувств. Его руки сжимались в кулаки до хруста в костяшках. И видно было, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на своего собеседника. И когда эльф поднял голову, чтобы посмотреть, кто их побеспокоил, такая лютая ненависть сквозила в его тёмном, нечеловеческом взгляде, что Татьяна отступила от него на шаг.
— Извините, что помешала, — произнесла она, обходя их стороной. “Интересно, что может связывать Мухомора с Осладом?” — подумала она, бросаясь по ступенькам наверх.
Но Тания забыла об этом, как только оказалась в своей комнате, где её уже поджидали катьярки с горячей водой, щётками для волос и особенным нарядом. Следующий час ушёл на то, чтобы помыться, одеться и сделать причёску, и всё это под восторженное обсуждение великолепных принцев.
К назначенному часу за ней пришла королева-мать, и они отправились в святилище, где должны были вместе провести некоторое время перед таинством. Когда по улицам столицы со всех сторон зазвучали звуки горна, Тагира в сопровождении мужа и сыновей ушла первой, а Тания ещё какое-то время ждала, пока за ней придут старейшины.
— Ну вот и всё, — прошептала она, опускаясь на колени перед каменной плитой, под которой покоилась самая первая истинная атшара. — Я не умею говорить красивых слов, но если меня сейчас правда кто-нибудь слышит, то прошу, пожалуйста, помогите мне разобраться со своей жизнью. Кто я? Зачем я здесь? И что мне делать со своими чувствами к…
Но договорить она не успела. Дверь распахнулась, и в святилище величественно вошли шесть мрачных катьярок, с головы до ног закутанных в плащи, под которыми были надеты такие же наряды, как на юной атшаре, на головах капюшоны, а лица скрывали платки, но взоры их были одинаково колючими и цепкими.
— Ваше Высочество, — проговорила одна из них. — Нам пора!
Тания медленно поднялась с колен, взяла глефу, украшенную символами королевской семьи. Сердце помчалось вскачь, отбивая удары быстрее обычного, адреналин, похоже, зашкаливал.
— Я готова. Показывайте дорогу, — прошептала она и сама не узнала своего голоса.
Катьярки изящно поклонились и также строем направились к выходу. Тания ещё раз взглянула на оружие в своих руках, тяжело вздохнула.
— Через это надо просто пройти, — твёрдо произнесла она и зашагала следом.
***
Дорога заняла гораздо больше времени, чем Тания рассчитывала. За то время, что они шли по пустынным улицам столицы, никто из катьярок не проронил ни слова. За площадью маленький отряд свернул в сторону семейного королевского склепа и дальше двигался по тёмному коридору с факелами в руках, которые кто-то заблаговременно оставил перед входом.
Тания поняла, что они пришли, когда врезалась в катьярку, шедшую впереди.
— Простите, — прошептала Тания, перекладывая глефу себе на другое плечо.
И в ответ услышала злобное шипение. Старейшины одновременно обернулись и злобно шикнули на неё, а затем преклонили колени и начали нараспев читать слова приветствия для строгих предков.
Танию била нервная дрожь, она не чувствовала своих ног и едва переводила дыхание.
"Успокойся. Возьми себя в руки!"
Тания знала, что в пещере находится озеро Правды. Место особенное. Священное. На его поверхности ты не увидишь своего отражения, потому что озеро никогда не бывает спокойным. Но славилось оно другим!
Сюда родители приносили своих новорождённых, чтобы узнать их судьбу и дать имя; если кто-то умирал, родственники и близкие собирались возле озера, чтобы проводить душу в мир иной; шли к священным водам и за советом или благословением. Нет, никто не выходил из волшебного озера и не говорил, как надо поступить и что делать, но это место показывало в свете огней образы на стене. Эдакий природный проектор, который транслировал для собравшихся особенные картинки, которые в совершенстве умели читать и объяснять старейшины рода. А вот когда над озером вспыхивал голубой свет, тогда это значило, что событие настолько важное для катьярского народа, что ради него пробудились души предков.