Попаданка ледяного дракона
Шрифт:
Голод усиливается, сжимает спазмами желудок. Пора что-то выбрать. Я снова оглядываюсь, но опять не нахожу ничего, что помогло бы определиться. И чёрного глазастого существа тоже нет.
Что оно всё же здесь, я понимаю лишь когда направляюсь вдоль берега по следам мужчины. Замёршая одежда колет тело, позвякивает при каждом шаге и рвётся. Нечто звякающее между мной и рубашкой, наконец, привлекает внимание. Оттопыриваю воротник, а там – заледеневший кусок тьмы с глазами.
– Ты сдох? – уточняю на всякий случай и закономерно не получаю ответа.
Бросать монстрика после того, как он спас мне
***
Ноги переставлять всё труднее. Голода уже не чувствую, только боль в животе, сплошную всё заволакивающую боль. Хрустит одежда, позвякивают свисающие с волос сосульки. Тёмная вода журчит рядом, плещется о камни, заглатывает редкие снежинки.
Следы мужчины по-прежнему тянутся вдоль берега, и хотя холод на меня не действует, скоро меня и впрямь можно будет продавать некромантам на опыты.
Я настолько устала и сосредоточена на болезненных ощущениях, что не сразу замечаю под ногами большой круглый знак, выложенный на берегу пеплом.
– Живое к небу, мёртвое к земле! – бубнит кто-то. – Упокойся!
Поднимаю взгляд: впереди, шагах в двадцати от меня, коренастый мужичок в дублёнке, ушанке и валенках размахивает палкой с черепом в навершии.
– Некромант? – уточняю я.
– Э… – Опешивший мужичок показывает повязку на рукаве: «Дежурный некромант Айденского селения». – Ты это, упокоивайся давай.
– Только после плотного обеда.
– Ты не пройдёшь! – мужичок начинает неистово махать жезлом и что-то бормотать, пентаграмма подо мной посверкивает, но мне от этого ни тепло, ни холодно.
– Слушай, мужик, – мне уже не до вежливости, – будь человеком, дай поесть.
– Изыди! – Он повторяет очередной пас.
Отмахнувшись, топаю дальше.
– Стой-стой! – взвизгивает мужичок и давай нарезать вокруг меня круги. – Слушай, давай по-хорошему договоримся: ты на кладбище сама дойдёшь, могилку выберешь, будешь лежать тихо, а я… я тебе мяска принесу.
– Жареного? – Желудок судорожно дёргается, я согласна даже сама себе могилку выкопать, лишь бы накормили.
– Могу и жареного. Ты только… это, не показывай людям, что мне не подчиняешься. А то они и так обо мне не шибко высокого мнения…
Меня передёргивает. Хватаю мужичка за грудки:
– Я никому не подчиняюсь, слышишь? Уясни это или сдохнешь!
– Понял! – судорожно кивает он и сглатывает.
– А теперь отведи меня на место и покорми.
О том, что я ещё слишком жива, чтобы подчиняться всяким там некромантам, мы поговорим после обеда.
***
Мужичок, представившийся Шурном, оказывается находкой для шпиона. Восьмой ребёнок в семье, он возлагал большие надежды на свою одарённость магией, но смог поступить лишь в задрипанное училище, из которого его в итоге выгнали за неуспеваемость, но он пошёл в ученики к учёному-некроманту и смог сдать экзамен на получение должности в небольшом селении. Тот мужик, что меня испугался и сбежал вдоль берега, вызвал его меня упокоить. А ещё Шурна чуть было не увели ликвидировать недавнее
Когда за деревьями появляются столбы дыма, я чувствую себя стопроцентной зомби и готова в отместку сожрать мозги Шурна, потому что мои он своим нытьём выел до крошечки.
Впереди показывается хлипкий мост через реку и деревянные плоты, на которых женщины самоотверженно полощут в ледяной реке бельё. Шурн кивает на неприметную тропку между деревьев:
– Кладбище и мой дом там.
Некромант попался покладистый: ещё один продемонстрированный кулак – и мне не могилку на погосте выделяют, а приглашают в его «избушку на курьих ножках». Осмотреться не хватает сил, я в два шага пересекаю единственную комнатку и прижимаюсь к горячей печи. Кожу покалывает, но я не отстраняюсь.
– У меня, если честно, ничего особо не заготовлено, – смущённо бормочет Шурн и звякает посудой. – И мясо запекать долго. Может, ты это, того… каши? У меня немного осталось. С маслом.
– Давай, – почти мурлыкаю я.
Еда, тепло. Глаза слипаются, капли воды щекотно стекают с волос и одежды.
Холодную кашу, так и не отклеившись от печи, почти не чувствуя вкуса, уминаю в два счёта. Не знаю даже, положил Шурн масла или нет.
– Спасибо, – опустив деревянную плошку на пол, заползаю на печь – под тёплую шкуру, пахнущую пижмой и ещё чем-то резким, но приятным. – Ты это… меня не буди, а то… покусаю.
Измотанным телом сон завладевает так быстро, что не успеваю укорить себя за беспечность: ночую у неизвестного мужика неизвестно где. Слишком хорошо в тепле и мягком плену шкур (хоть и мокро от одежды), с набитым желудком, вдали от менталистов. Сегодня я буду просто спать, а там… посмотрим.
***
В сумраке на меня внимательно смотрят глаза. Пять штук.
– Доброе утро, да? – позёвывая, переворачиваюсь на бок, но висевшее на потолке чёрное существо большой глазастой каплей стекает на край шкуры и продолжает смотреть мне в лицо.
– Ты помогло мне, я тебе. Мы квиты. – Снова зевнув, поворачиваюсь на другой бок.
Существо пробирается под шкуры. Дёрнув плечом с намёком на то, что моё тело не самое лучшее место для заземления, я, наконец, замечаю, что печка остыла. Волосы и одежда успели просохнуть, но печка больше не греет.
Это что, некромант заморозить меня решил?
Недовольная сползаю с плечи. Существо заныривает под потрёпанную рубашку. На этот раз не сопротивляюсь, просто оглядываюсь, хотя в тусклом свете, сочащемся сквозь окошечко, почти ничего не видно. В избушке одна комната. Все стены в полках, забитых вещами, посудой и закупоренными глиняными кринками. Под потолком висят метёлочки трав.