Попаданка со стажем
Шрифт:
– Зачем? – вяло удивляюсь я, но движение останавливаю.
– Его величество был хорошим императором, как и ты – хорошей императрицей. Он заслуживает, чтобы его помнила не только ты. А ты, забавно, я так и не знаю, как тебя зовут…
Зовут?
– Я меняю имена, как ты платья. Нет у меня больше настоящего имени.
Нишаль тяжело опускается в кресло, обмахивается веером.
Я отворачиваюсь, вызываю голографическое окно.
Она меня снова останавливает:
– Ты, душа, говорила, что я глупая, но сама ты, уж прости за правду, дура. Если тот мужчина с золотой кожей смог переместить мою душу из родного тела в тело принцессы и сохранить мою память, личность, то и с его величеством смог бы. Неужели ты думаешь, что Тенер бы не согласился последовать за тобой в следующую жизнь?
Я откидываюсь на подушку и смеюсь до слёз.
– Конечно, согласился бы!
Нишаль хмурится:
– Тогда я ничего не понимаю.
– Есть заведённый природой ход вещей. Люди рождаются, живут и уходят. Если люди перестанут увядать и умирать, то очень скоро их станет так много, что мир не выдержит их. Он ведь только кажется бескрайним, а мир граничен. Посмотри на эту комнату. Сколько людей ты сюда можешь привести? Заставить их лечь и утрамбовать рядами с пола до потолка – сотню? Это будет ужасно. Но даже так ты не сможешь добиться, чтобы в комнате поместились все жители столицы.
– К чему этот бред? – не понимает Нишаль.
– Бред? Возможно. Я пыталась сказать, что природа мудра, а беспамятство – благо. Я стараюсь не терять человечность, но пройдёт ещё несколько жизней, и проблемы людей окончательно станут для меня вознёй малышей, делящих игрушку. А это неправильно. И больно. Я окончательно перестану чувствовать вкус жизни. Представляешь, вроде бы ешь самую сладкую шоколадную конфету, а она пресная, будто бумагу жуёшь? Я люблю Тенера. Как я могла бы обречь его на такое существование?
Нишаль морщит нос:
– Я и говорю – дура. То, что ты смотришь на людей с высока, это понятно. Сколько у тебя жизней за плечами? Я бы тоже чувствовала себя умнее, опытнее, да и во владении магическим искусством люди тебе не соперники. И я восхищаюсь, что ты пытаешься общаться с окружающими как с равными. Только у тебя далеко не всегда получается. Почему ты решила, что вправе решать за него?!
Я пожимаю плечами, слёзы текут по щекам.
– Уже решила.
Нишаль выдыхает, ненадолго замолкает и продолжает намного спокойнее:
– Его величество заслуживает, чтобы о нём помнила не только ты, но и люди. Я не хочу устраивать погребальный костёр, и я думаю ваши дети со мной согласятся, особенно если ты поддержишь. Мы построим усыпальницу по древнему обычаю. Перед уходом зачаруй ваши тела так, чтобы они сохранились навсегда. Пусть будет ещё одно чудо. Пусть ваша пара станет легендой. Легендой о хорошем императоре, легендой о великой любви, – Нишаль судорожно вздыхает.
– Пусть, – соглашаюсь я.
Я уйду, мне не нужно беречь резерв. Отпуск кончился, магический фон в моей следующей жизни будет либо повышенный, либо такой же, как в прошлом-позапрошлом мире. В любом случае восстановиться будет минутным делом.
Повернув голову, смотрю на покинутую оболочку.
– Хах…
Голографическое окно так и висит открытым, я открываю каталог. Никогда не думала, что воспользуюсь тем разделом, а вот воспользуюсь, и никаких каратов не жалко.
– Позови слуг, пусть расчистят комнату от мебели.
– Сейчас.
Нишаль торопится, будто боится, что я не стану ждать. Зря. Я подожду.
Отчасти это станет достойным завершением… Тенер называл меня своей богиней. Я сотворю чудо, и однажды нашу усыпальницу превратят в храм, в памяти потомков мы станем богами. Тенер куда больше заслуживает такого обращения.
Я слышу всхлипы слуг, траурная новость охватывает дворец как злой пожар.
– Папа! Мама!
Наши дети… Я улыбаюсь. Снова мне с детьми прощаться легче, ведь их жизнь продолжается, и я знаю, что нет таких трудностей, с которыми бы они не справились.
– Готово.
– Мама, тебе плохо?!
Спальня плывёт перед глазами, картинка перед глазами дробится на осколки. Я с трудом сглатываю. Да, мне плохо, но это не имеет значения.
Мебель вынесена, и я киваю, подтверждаю в каталоге покупку.
– Мама?!
– Отойдите, – отмахиваюсь я.
Посреди комнаты скручивается звёздная воронка. Я запоздало вспоминаю, что одеты мы с Тенером неподходяще, по-домашнему. Придётся ждать, пока слуги обмоют тело, пока облачат… Уж если оставаться в памяти потомков, то одежды должны быть парадные. И мне тоже стоит переодеться, ещё при жизни. Воронка выплёвывает отлитый из звёздного металла полый куб со срезанной передней гранью. Внутри на небольшом постаменте уже вмурованы два роскошных трона. Мы будем сидеть…
На какое-то время я выпадаю из реальности. Прихожу в себя, когда меня окликает Нишаль. Но поворачиваюсь к дочери:
– Прости.
Она берёт меня за руку:
– Я знаю, ты не сможешь без папы. Мы продолжим ваше дело, не переживай, мам.
– Разве же я за дело переживаю? Будьте счастливы – вот самое-самое главное.
– Да, мам, – всхлипывает она.
– Его величество, – поясняет мне Нишаль.
Сколько же я таращилась вникуда невидящим взглядом?
По моему указанию слуги усаживают Тенера на трон, дочка поправляет полы императорской мантии, традиционно чёрная, щедро расшитая золотом.
Я позволяю горничным помочь мне пройти в ванную и на некоторое время снова отключаюсь, проваливаюсь в себя – так легче. Я лишь краем сознания отмечаю, что меня оборачивают в полотенце, просушивают волосы, собирают в причёску, закалывают гребнями. Мне помогают одеться. Я выдыхаю с облегчением.
Скорее, отпустите меня уже. Я хочу уйти.
– Мама, не надо! Мама!
Мальчишки, хотя какие они мальчишки, взрослые мужчины, держатся, а вот младшая дочка срывается.
– Прости. Но я правда слишком устала… Держитесь друг друга, берегите себя и будьте счастливы.