Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Шрифт:
Всё-таки муж мне достался нормальный, но что будет, если нейт Блайн узнает, что я не та, за кого себя выдаю?
Но… надо решать проблемы по мере их поступления, а сейчас у меня в планах очередная прогулка по городу и заказ необходимого.
Тут и Пискун проснулся, начал носиться по дому, как заведённый, радуясь хорошей погоде.
Как бы то ни было, жизнь продолжается. Я больше не думала о том, прошлом, мире, как о своём единственно родном. С каждым днём он всё больше воспринимался как далёкий сон, который вспоминаешь и улыбаешься.
Зато этот мир был реальным. Реальнее некуда. Со всеми
И здесь мне предстоит жить. Как там говорят? Человек всегда оказывается там, где он действительно нужен?
Я потеряла всех, кому была нужна в старом мире. Пациенты не в счёт, я никогда ни с кем не сближалась, держала дистанцию, хоть и старалась относиться с пониманием.
А здесь?
— Эй, чего застыла? — раздался требовательный писк. — Уже полчаса стоишь на одном месте, а нас ещё дела ждут!
Я улыбнулась. По крайней мере одному вредному пушистому комку я нужна точно.
Отправляясь из дома, метлу решила пока не брать, дала ей второй шанс. Всё-таки мой косяк во вчерашнем инциденте тоже был. Пусть родимая пока постоит в кладовке.
Так, напевая на пару с тиином полюбившуюся ему песню про самый лучший день, я дошла до калитки… и настроение тут же сдулось. Под забором лежал мёртвый цыплёнок!
— Мамочки! — пискнул фамильяр и нырнул в карман юбки. — Не повезло бедолаге.
— Да, это точно. Но откуда он здесь? — я огляделась. Вроде бы, поблизости не было птицефермы.
Может, попал от соседей?
Постояв несколько секунд в ступоре, я, вздохнув, вооружилась лопатой из сарайчика, пристроенного позади дома. Пришлось закопать цыплёнка в саду, не могла же я выбросить его на улицу! Где живём, там и гадим — не мой принцип.
После этого петь уже не хотелось. Внутри поселилось странное, необъяснимое беспокойство. Да ещё в сырной лавке я столкнулась с нейтом Ойзенбергом — тем самым, который собирался загубить Милли. Скользнув по мне взглядом — в глазах мелькнуло узнавание — он вдруг остановился и недовольно поджал губы. Раздувая ноздри, как бык при виде тореадора, гордо вздёрнул подбородок и продефилировал к выходу.
О, я физически почувствовала источаемые им волны ненависти и презрения, и послала в ответ лучи диареи. Надеюсь, долетят.
После, наконец, посетила ювелира — мастера Кройса, которого хвалил литейщик. Благо, сохранились эскизы хирургических игл. Если этот нейт Кройс и был магом, то мне открываться не стал. А заказала я у него набор — колющие, режущие и тупоконечные для разных типов тканей. Я всё-таки надеялась, что совсем скоро смогу оперировать.
Хирургические иглы разительно отличались от швейных. В форме дуги, не со сплошным ушком, а распиленным сверху, чтобы можно было быстро вставить нить.
— У меня как раз остался последний слиток ниция, он не окисляется, — проскрипел ювелир.
Это был дедок лет восьмидесяти, но бегал на удивление шустро для своего возраста.
— Пискун, алярм! Что такое ниций? — мысленно воззвала я к товарищу.
— Это редкий металл со склонов северных
Ага, и стоит, как крыло самолёта — подумала, едва услышав названную цену.
Ладно, не краснеем и помним, что лучшее вложение — это вложение в саморазвитие. Лучше пусть у меня будут крутые иглы из ниция, чем какая-нибудь железная фигня. И весьма радует, что в этом мире знают про кетгут — саморассасывающийся шовный материал, получаемый из кишечника овец. В медицинском чемоданчике Эллен я нашла несколько мотков.
Почти сразу, как я вернулась домой, на перевязку прискакал Вайс. Сосед выглядел довольным, потому что боль стала гораздо меньше после вскрытия гнойника.
— Напрасно я сомневался в магах, тот ваш ножик и впрямь как волшебная палочка.
И хохотнул.
На этот раз он отвернулся и ни разу не взглянул на рану, чтобы вновь не оконфузиться. Правда, то и дело покряхтывал, когда я меняла повязку и обильно смазывала палец мазью.
Когда дело было сделано, Вайс положил на стол ещё один полусорен:
— Это вам за труды, нейра.
А потом вдруг стукнул себя по лбу костяшками пальцев.
— Забыл, олух! Пока вас не было, соседи с конца улицы стучались.
Я приподняла бровь. Так-так, интересненько. И кого мне там ветром надуло?
— А зачем, не знаете? — спросила, протирая рабочий инвентарь спиртом и бросая грязные салфетки в медную посудину.
— Дак почему ж не знаю? Знаю! У Келена лавочника жена рожает!
— И что, меня собирались позвать?
Работает сарафанное радио, работает! Пусть многие опасаются магов, это не беда. Всегда найдутся те, кто верит в чудо. Справимся.
— Пойдёмте, отведу вас, — пациент приглашающе махнул рукой. — Келен хорошо зарабатывает, уж он с оплатой не поскупится.
Упаковав в чемоданчик лишь самое необходимое, я быстро снабдила Вайса инструкциями и сунула бутылочку мази. Будет сам себе перевязки делать, ничего сложного там нет. Тем более, я ему подробно объяснила, откуда у него взялся паронихий. А через три дня тогда пусть на приём приходит.
Сосед проводил меня к дому лавочника Келена, на улице он был одним из самых больших и ухоженных. Над калиткой возвышалась увитая цветами арка, к дому вела дорожка из белых гладко отёсанных камней, в стыках между которыми зеленела молодая пушистая трава. В цветнике притаилась группа каменных гномов с лопатками, а из будки торчала скучающая пёсья физиономия. Едва мы вошли, собакен наградил нас меланхоличным взглядом, зевнул и отвернулся. Хорош охранничек.
Вайс забарабанил кулаком в дверь:
— Эй, сосед! Выходи, я тебе магичку привёл!
Вдруг за нашими спинами хлопнула калитка. Раздался скрипучий голос:
— Это на кой здесь магичка, если позвали меня? Объяснитесь, папаша.
Мы с Вайсом синхронно обернулись. Следом за нами во двор заходил, по всей видимости, Келен в компании согбенной старушки. Хозяином дома оказался рослый мужчина лет тридцати трёх, со светлыми зачёсанными назад волосами, широкой грудной клеткой и небольшим животиком, повисшим над поясом штанов. Неброская, но чистая и добротно скроенная одежда выдавала в нём человека, принадлежащего к среднему классу.