Попаданка в семье драконов
Шрифт:
С трудом, но я отвожу, сосредотачиваюсь на тех, кто сейчас в зале.
Алиастис – значит, так зовут архивампира с бесцветным голосом, который помогал при штурме Пат Турина.
Прижатый под ним темноволосый Танарэс – глава Наэрского кантона, именно его сестра вместе с невестой Санаду внедрялась к Неспящим.
Сторожащий Санаду блондин Келтар – глава Эсганского кантона с гадким, резким голосом и страстью командовать. Кажется, он тут ведущий наравне с Изрель.
Старейший из них всех – золотоволосый Вааразариз обмирает при виде кристаллов, точно зачарованный.
Кажется, я всех их
Магия кристаллов наполняет зал, разливается по нему живительным потоком, насыщая архивампиров, но… убитых она вернуть не может. Взгляд Танарэса становится более осмысленным, он морщится, будто лишь теперь ощутив боль от ожогов и простреленного плеча.
Император как-то неожиданно оказывается возле Шарля, накрывает его своим плащом.
Золотой поток магии связывает Элоранарра с кем-то за пределами зала. Похоже, Риэль здесь и близко. Элоранарр подталкивает тележку к Келтару с Санаду (оба сами загребают горсти сверкающих кристаллов, вдыхают с них магию), но смотрит на втягивающих листочки эльфов:
– Наши древесные друзья традиционно демонстрируют готовность к сотрудничеству и помощи в трудных ситуациях.
– Они в самом деле в деревья превращаются, это не маскировка, – делится впечатлениями вернувшийся к големам Линарэн. – Полная настоящая трансформация.
– Теперь мы знаем к кому обращаться, если не хватит дровишек на костерок, – вроде Элоранарр шутит, но взгляд у него искрит магией, и усмешка больше похожа на оскал.
Лёд на Изрель лопается, магия Элемарра Озаранского развеивает его в туман, в ничто.
И тут же магия кристаллов дотягивается до архивампирессы, она судорожно вдыхает. Хватается за отрезанную кисть и приставляет к руке, снизу зло смотрит на Элемарра, скалится.
– И где же благодарность за то, что я спас тебя от нарушения союзного договора? – король поворачивается к остальным архивампирам. – Два убитых с нашей стороны. Как расплачиваться будете?
Пока наблюдала за ним, двух убитых драконов накрыли плащами выживший дракон неправящего рода и Элоранарр.
Архивампиры молчат. Даже Санаду, так никого и не покусавший, плотно сжимает губы и опускает взгляд. Рука Изрель сшивается серой дымкой. Келтар загребает ещё драгоценных кристаллов и подходит к вампирессе, рассыпает тонко позвякивающие кристаллики перед ней, и те расцветают спиральными потоками магии. Губа Келтара, наблюдающего за срастающейся раной Изрель, нервно приподнимается в оскале, на Элемарра Озаранского он не смотрит, но дымка вампирской магии острыми иглами направлена на окутанного бело-голубым сиянием короля.
– Полагаю, – император наконец отходит от Шарля. – Мы обсудим вопросы компенсации позже. Сейчас важно понять, почему Культ снова оказался впереди нас. И почему големы Пат Турина выступили на их стороне.
Склоняю голову: неужели Пат Турин связался с Культом только из мести нам с Ареном?
– Эти големы не из Пат Турина, – отзывается Линарэн, закатывая на големе рукав кожаного плаща. – Хорошая имитация, но применяются другие сплавы и иные технологические решения. У големов-представителей Пат Турина суставы подвижнее. – Он потряхивает освобождённой от перчатки кистью голема. – И у Пат Туринцев действуют пальцы, а у этих они неподвижны. Внутри тоже всё упрощено.
Представители Пат Турина действительно очень пластичны, в движении неотличимы от человека…
Арен поглаживает меня по спине.
– Эти големы проще, – продолжает Линарэн. – У них нет резервных систем уничтожения, и запасы магических кристаллов очень малы, они не смогли бы проработать даже до вечера. Пат Турин не выслал бы сюда своих представителей, зная, что они не смогут провести переговоры до конца.
– Откуда ты знаешь о строении главных големов Пат Турина? – Беарион как-то незаметно оказался в зале, за ним маленькой армией стоят семь других наместников, четыре рыцаря и два дуба.
Линарэн поправляет гогглы:
– Мы обсуждали с дедушкой. Он прекрасно осведомлён о технологиях Пат Турина и достал мне несколько деталей. В Пат Турине для големов используют другие сплавы, это, – он отпускает руку голема, и та звонко ударяется о плиты, – подделка. Причём, судя по всему, доделанная в спешке. Или изначально рассчитанная на быстрые диверсии.
– Только неведомой фабрики по производству големов-диверсантов нам не хватало, – Элоранарр поворачивается к нам с Ареном. – Может всё же эти големы были захвачены вестниками, как те, другие при Пат Турине?
– В них не было магии Бездны, – отзываюсь я. – Здесь в зале её вовсе не было.
– Значит опять собирать информацию о том, кто знал или мог знать о встрече, – вздыхает Элоранарр.
– Это твоя обязанность как главы службы безопасности, – раздражённо напоминает император.
Мимо дубов и эльфов протискивается восемь офицеров ИСБ. Это незнакомые мне маги разных стихий и слегка фосфоресцирующий некромант.
Правители умолкают и опускают взгляды, пока убитых перекладывают на носилки, чтобы вынести из зала. Лишь Келтар смотрит на короля Озарана снизу вверх и нервно обнажает в оскале клыки. А Линарэн, достав откуда-то отвёртку, разбирает метательный аппарат, из которого голем выпустил в Шарля сюрикен.
Магия кристаллов, точно цветной туман, расползается по полу, от неё сгущается дымка вокруг архивампиров, ярче разгорается золотое сияние Аранских и зелень эльфов, мощнее становится сияние озаранского короля Элемарра, который даже не пытается отойти от Келтара и заживляющей руку Изрель.
Более того, когда её кисть окончательно прирастает, и на коже не остаётся даже следа, король протягивает ей руку практически перед носом Келтара. Она опирается на чуть не убившего её Элемарра и, поднявшись, неожиданно произносит:
– Благодарю.
У меня приоткрывается рот. Она хоть помнит, что он сделал?
Выпрямившись и расправив плечи, Изрель печально произносит:
– Мне неимоверно жаль, что так получилось. Мы выплатим компенсацию за убитых и надеемся на ваше понимание: голод нас ослепляет.
В зал забегает исцарапанный исбшник и, подбежав к Элоранарру, что-то бормочет ему на ухо.
– Водой полейте, – советует Элоранарр. – Не до мохнатого сейчас.
У исбшника аж брови домиком становятся от огорчения, но, кивнув, он выбегает из зала.