Попаданка в сильфиду

Максонова Мария

Меня поспешили засунуть в свежепоставленную палатку, но я не желала сидеть внутри. Слонялась по лагерю и пыталась найти хоть кого-то, кто воспримет меня всерьез, но всем только мешала. В конце концов я все же нарвалась на то, что на меня пожаловались хозяину, и тот приказал мне идти в палатку и не покидать ее.

Слезы бессилия текли из моих глаз.

Глава 8

Я не смогла заставить себя поесть, не стала раздеваться и ложиться спать. Халмиру тоже не позволила, заставила его зайти в свою комнату и сидела, вцепившись в его локоть. Старик сперва пытался меня успокоить, уговорить, но потом, очевидно, смирился. И вроде бы все было нормально: ночь опустилась на пустыню, постепенно затих лагерь. Все отдыхали после долгого изматывающего

перехода и радовались близости воды. Никто не считал это место небезопасным.

Вся обстановка должна была умиротворить меня и успокоить, но с каждым часом я напрягалась все больше. Меня с ума сводила невозможность выйти из шатра, хотя я понимала, что снаружи было бы еще хуже – я бы все время видела бы пятна крови в каждой красной или бордовой тряпке, это свело бы меня с ума. Но разум говорил одно, а какое-то странное чутье – совсем иное.

Полный боли крик разорвал тишину спящего лагеря уже после полуночи. Я встряхнула Халмира, который умудрился задремать сидя рядом. А потом тишина ночи наполнилась криками, стонами, руганью и звоном металла о металл. Халмир, которому выходить не запрещали, тихонько выглянул из нашего шатра, а потом практически на четвереньках заполз обратно. Он был явно в ужасе, повторял какие-то слова, пытаясь мне что-то объяснить. Потом пальцами изобразил клыки, торчащие из-под нижней губы. И я поняла: орки, вот что значило то слово, которое он все время повторял.

Мне хотелось бежать вон из шатра, а вот Халмир наоборот пытался найти место, где бы спрятаться внутри, и меня призывал к тому же. Да только в моем шатре не было ничего из крупных вещей: никакого сундука или тюка приличных размеров. Только скатанный в рулон тонкий матрас, за которым невозможно спрятаться, но Халмир был готов закопаться и под него. Меня же паника тянула прочь из этого ненадежного укрытия, только приказ хозяина не позволял выйти.

А потом неожиданно я почувствовала, как ошейник на моей шее вдруг будто ослаб. Причем, раньше я его не замечала, а тут вдруг ощутила – он будто потяжелел, но одновременно перестал плотно охватывал горло. И когда я в очередной раз подошла к выходу из шатра, не почувствовала никакого предупреждающего онемения в конечностях. Рискнула сделать еще шаг… и ничего не почувствовала. Будто запрет на выход был снят.

Я бросила панический взгляд на Халмира, который свалил все вещи в одну кучу и пытался спрятаться за ней, скрутившись в позе креветки, и бросилась прочь из палатки.

Ярко сияла над лагерем зеленая луна, освещая бой людей и орков. Последних было намного меньше, чем караванщиков, но те явно проигрывали. Часть вообще не сопротивлялась, имеющие оружие сражались – их я про себя обычно называла охранниками. Но даже три-четыре человека, нападающих разом, не могли справиться с одним орком. Те с ухмылками безумцев, сверкая острыми клыками отбивались ото всех атак нападающих, и складывалось впечатление, что им нравится происходящее.

Оказавшись сразу посреди боя, я запаниковала. Мне бы рвануть обратно в палатку, до которой это сумасшествие еще не добралось, отсидеться подле Халмира в тепле и при свете масляной лампы, но тут прямо мне под ноги свалился один из защитников каравана с раной поперек груди. Вскрикнув, я отпрыгнула в сторону, крылья затрепетали, поднимая меня над местом сражения.

Я испуганной молью рванулась прочь, но, куда ни глянь, везде люди сражались с орками и проигрывали. Некоторые из караванщиков имели при себе какие-то амулеты, и запускали в противников то камнями, то сгустками воздуха, а то и вовсе огненными шарами. Орки отвечали оружием, непомерной физической силой и изредка магией земли. Сперва мне показалось, что они просто кидают или пинают камни, но потом я поняла, что они к ним не прикасаются, а булыжники тем временем прицельно попадали людям в головы, вырубая.

Я то летела, то бежала по разоренному лагерю в панике, пытаясь сообразить, что мне нужно делать. «Бежать отсюда, бежать,» – билось в голове, но рвануть в пустыню в одиночестве – это форменное самоубийство, я не смогу там выжить. К тому же, я ведь рабыня.

Неожиданно я споткнулась и кубарем полетела со склона небольшого холма. Остановилась только врезавшись во что-то мягкое. И мокрое.

Я подняла руку, и в отблесках костра, увидела на ней кровь. Взвизгнула испуганно, поняв, что упала на чье-то мертвое тело. Дернулась, пытаясь отползти, но взгляд зацепился за лежащую на песке полную руку, унизанную золотыми кольцами. Замерла, не веря. В голове не укладывалось происходящее, над головой пролетел, шипя, огненный шар и врезался в одну из палаток. А я замерла, мне не верилось, нужно было обязательно увидеть своими глазами, поэтому я подползла выше к голове покойника. В неровном свете зеленой луны и отблесках пожара я смогла разглядеть лицо своего хозяина. Распахнутые глаза его смотрели в небо, будто выражая удивление, что такое могло случиться.

Вот почему я смогла выйти из палатки – он умер.

Я истерически захихикала.

Свободна! Я свободна! Я могу бежать куда угодно!

Резкий рывок за крылья вбок и вверх, меня подняли за них над землей, словно котенка за шкирку. Огромный орк держал меня на одной вытянутой руке, разглядывая, словно диковинную зверушку. А потом, подумав, обхватив меня свободной рукой за горло.

/\/\/\

Перед глазами потемнело от боли и нехватки кислорода. Я когтями царапала его ручищу, пытаясь вырваться из захвата, но ничего не помогало. Ощущение, будто у него кожа не мягкая, как у человека, а словно бы дубленая. Наконец, когда я уже попрощалась с жизнью, он что-то рыкнул на своем языке – звучание слов сильно отличалось от того, как говорили караванщики, было больше рычащих, щелкающих и шипящих звуков.

«Занятно. Шаман будет рад такому подарку, он любит диковинки», – пронеслось в голове, а потом я рухнула на землю. Пока я судорожно откашливалась, пытаясь восстановить дыхание, орк достал где-то веревку и быстро связал мои руки, а потом привязал к креплению стоящей рядом палатки. И опять ринулся в бой.

Я проводила его удивленным взглядом. Бой продолжался, но больше мне негде было спрятаться, я не могла убежать, только скрутиться в маленький комочек и надеяться, что меня не убьют случайно. Сопротивление караванщиков было уже почти полностью сломлено, но на окраинах лагеря все еще остались сопротивляющиеся. Кажется, небольшой отряд пытался пробиться к верблюдам, чтобы сбежать. Кому-то это даже удалось, но я не была уверена, что сбежавшие выживут, ведь все вещи, палатки, запасы еды и воды остались в лагере. Впрочем, учитывая, что мы на берегу реки, возможно, они смогут дойти вдоль воды до ближайшего человеческого жилья. Им лучше знать, как выжить в этих условиях.

Меня несколько раз едва не затоптали, один раз в песок неподалеку врезался огненный шар. Хорошо, что он не попал в палатку, к которой я была привязана, не представляю, что бы тогда было.

Бой окончился еще до рассвета, а я, хоть ничего и не делала, чувствовала себя очень уставшей. Я успела поплакать, успокоиться, снова расплакаться, упиваясь жалостью к себе… в голове всплывали страшные образы того, что орки могут делать с такими прекрасными пленницами, как я. Обычно я не смотрела такого кино, предпочитая легкие комедии, но тут в голове всплывали десятки образов один страшнее другого про войну и смерть. Даже не знаю, где я этого нахваталась, но, когда захватчики проходили мимо, я дергалась и сжималась сильнее, надеясь, что обо мне забудут.

Не забыли. Тот самый орк с колечком на клыке, вернулся, когда остальных пленных уже собрали в центре лагеря, отвязал меня от палатки и приволок к остальным. К моему удивлению, орков тут было всего-то с десяток, может, кто-то еще бродил в округе. В голове не укладывалось что, пусть и с эффектом неожиданности, они сумели разбить целый караван.

Вокруг было много раненных людей, в том числе очень серьезно, но я с удивлением отметила, что мертвых было не так уж много. А потом увидела, как один из орков притащил и бросил на землю человека, на теле которого была огромная кровоточащая рана. Я закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть, прекрасно осознавая, что без современной мне медицины он не выживет. Но один из орков присел возле него и положил руки на грудь с двух сторон от раны. И та начала затягиваться! Края смыкались, кровь постепенно перестала течь, пока не осталась только запекшаяся корка. После этого мужчине связали руки и оттащили его к остальным.