Попаданка
Шрифт:
– Ну, да, – кивнула я. – ? вы вот про здешних разбойников чего-то слышали?
– Да водятся тут такие... Где уж без них обходится? Да, слава Богу, не на моём участке...
– Здесь, Василий Кондратьевич, сворачиваем? – спрашивая, обернулся Семён, чуть придерживая на повороте лошадей.
– Да, вправо прими!
Несильно раскачиваясь, наша коляска запрыгала на ухабах. Понимая, что вряд ли увижу здесь беглецов, я во все стoроны крутила головой, ну это пока не въехали в лес. В нём же было затхло и сумеречно. Не то чтобы я чего-то боялась, сидя рядом с таким уверенным в себе полицейским «урядником»,
Больше часа мы кружили по как ладонь гладкой, пыльной и раскалённой степи, пока не выбрались на проходящий здесь тракт, а дальше дорогу преградил шлагбаум и жёлто-полосатая буд?а заставы.
– Эй, служивый, - привстав, окликнул Василий Кондратьевич усталого постового. – Молодая чернявая девка с мужиком тут не проходила?
– Да не упомню таких, – отвечал тот.
– А ежели беглые,так чего им через заставу идти, кругом обойти ведь мoгут.
– Ну да...
– с расстроенным видом вздохнул наш урядник, глядя куда-то в одну точку посреди бескрайних степных пределов.
– Послушайте, Василий Кондратьевич, – привлекая его внимание, потянула я за колышущийся пред моим лицoм эфес
сабли.
– Тут здраво рассудить надо. Они ведь понимают, что на дорогах их больше всего искать и станут. Тогда куда они пойдут?
– Так на юг, в соседнюю губернию обычно подаются, по глупости думают, что земли там более вольные и бумаг не спрашивая принять могут... да только неправда всё это, лишь на новую ?еволю себе и находят...
– По степи жарко ведь идти,так?
– озвучила я внезапно пришедшую на ум мысль. – Как и видно всё кругом на много и много вёрст... Значит, они где-то там пойдут, где воды раздобыть получится, да заросли какие-то есть... Соответственно,и не так велика вероятность на жандармский разъезд нарваться. К тому же, мы вот в коляске едем, а они на своих двоих вышагивают, устали давно, наверное, да остановились уже где-то передохнуть, ну или остановятся, дело ведь к вечеру движется,им и поспать и повечерять надо...
– Знатно, Варвара Николаевна, - искренне похвалил меня мой урядник, под стон заскрипевшей сидушки опускаясь рядом.
– Пусть мудрёно, да умно. Протока тут одна есть, место тихое, безлюдное, в самый раз им там до утра переждать будет.
– Ну так поедемте, – поторопила я.
– Туда, Семён, сворачивай...
– чуть пригнувшись к передку, Василий принялся указывать дорогу и направлять нашего кучера.
– Давай! Пошли уж, родимые, - погнал коней тот.
Сейчас мы ехали молча, выискивая беглецов и
больше всматриваясь в степь, но даже
и суслика я не замечала. Уже вечерело, когда приблизились к густо обступившим протоку камышовым зарослям.
– Ты уж потише, придержи-то лошадок, – охладил пыл Семёна «наш урядник». – Близко не подъезжай, а лучше так вообще здесь остановись, сам пройду уж туда тихонечкo, чтоб коль чего не услышали да не убёгли.
Надо признать, что для своей грузной комплекции, он довольно живо сошёл на землю.
– А вы, Варвара Николаевна, в коляске останьтесь, - сказал мне, видя, что я тоже поднялась.
– С вами я пойду,и не удержите даже...
– стала сходить, чуточку подобрав длинную юбку. В итоге, Василию Кондратьевичу ничего не осталось, как строго нахмуриться, и всё же подать мне руку.
Он шёл впереди, я же кралась сзади, заодно про себя проклиная здешнюю моду. Эта кружевная юбка, так и не ставшая мне привычной, за что ни попадя цеплялась, набираяcь и устюков,и колючек!
Добрались до густого ивняка,и Василий Кондратьевич неожиданно остановился, а я, больше глядящая под ноги, чуть ли на него не наткнулась. По краям, в самой заболоченной низине, сплошной стеной рос камыш, и хорошо, что мы туда не пошли. Урядник-то наш в сапoгах, а я,извините, всего-то в ботиночках!
Ещё немного пройдя вперёд, Василий Кондратьевич вынул саблю и ею тихонько раздвинул ветви. Перед нами была поросшая молодым ив?яком вырубка, где я увидела то, что совсем не ожидала увидеть. Нет, не любовную сцену Захара с Праськой, а восседающего на пеньке того самого Фрола, причём, вальяжно так, будто на троне. Напротив него, прямо на расстеленных по траве зипунах, полулежали еще трое, с виду совсем уж оборванцы, если бы не имеющийся у каждого длинный нож.
– Барин этот на одном хуторке сейчас отлёживается... – наставлял их Фрол, начальствующе водя руками. – Рану свою залечивает... Так нынче же ночью его там и кончим! А Варваре этой, полицейской девке пронырливой, я самолично косу обрежу да вместе с языком в придачу, и в салон к Мадам сведу!
– Тако и оттудава сбегёт! – отвечали ему.
– Такою уж никуда не сбегёт...
– с жестокой улыбкой парировал Фрол. – Так Агап велел, чтоб жила, под клиента подкладывалась, и всегда его милость помнила...
– У вас есть пиcтолет?
– шепнула я в ухо Василию Кондратьевичу.
– Да откуда ж?– также шёпотом отозвался он.
– Сабля вот только...
– Пойдёмте тогда тихонечко назад, - легонечко потянула его за мундир.
Возвращалась и старательно смотрела, чтоб под ногой и сухой веточки не попалось. Почти бесшумно ступал и «урядник». ?щё на подходе к коляске, я с испуганным видом приложила палец к губам, показывая Семёну, что ?и в коем случае не следует шуметь.
– Забирайтесь, - торопливо подсадил меня Василий Кондратьевич,и сам запрыгнул на подножку. Семён несильно хлестнул коней и мы поехали.
– Куда-тo за помощью обращаться надо! – сразу бросила я своему уряднику. – Вы же слышали их разговор!
– Слышать-то слышал, да не успеть нам, – сожалея, качнул он головой.
– До дома Прас?овьи отсюда часа три езды, и им напрямки пёхом столько же. До околотка же часа четыре добираться, да и нету там сейчас никого!
– Давайте так сделаем...
– с жаром заговорила я.
– Вы меня сейчас высадите, да прямой путь укажете, ну я и побегу, предупрежу там всех!
– Да сами точно заплутаете, барышня, – не согласился со мной Василий Кондратьевич. – Иначе мы сделаем... Вы сейчас к Прасковье поезжайте! – ткнул Семёна рукоятью сабли в спину. – А я с вами до развилки доеду, а там сойду и на заставу поспешу, глядишь,и успeю. Вы же Фому Фомича и Прасковью забирайте да в поместье езжать извольте!
Даже на пролётке по степи быстро не поедешь, но Семён как мог гнал лошадей. Выскочили на тракт и понеслись в веере пыли. Приостановились на разъезде и Василий Кондратьевич еще чуть ли не на ходу спрыгнул с подножки.