Попаданке в книге не место, или Как выжить в чокнутом романе
Шрифт:
— Как долго ты здесь?
— Как же, с самого начала. — Уверенно закивала она. — Как чаепитие у прынцессы закончилось, значит, так вы сразу поехали сюда. Ну и я с вами.
— Со мной? — Мои брови взлетели на середину лба, отказываясь подчиняться моей воле.
— Ну да, правда на другой карете. К вам меня не пустили, потому что вы внезапно заболели. Я испугалась, что ваша болезнь может повторится. А лекарь говорил, что это может быть заразно, поэтому не пустил с вами в карету.
Это что получается, мое исчезновение сразу
— А где мы сейчас? Чей это дворец?
— Принца Владимира, госпожа. Его лекарь оказался рядом, как вам стало плохо.
— Сразу, как закончилось чаепитие мы уехали? А принцесса?
— Ну, не совсем сразу. Я ж отдельно была с другими компаньонками. Все собрались и разом уехали, а за мной все не шли да не шли. Вы задержались у ее высочества, что-то обсуждали, а потом вам поплохело, лекаря вызвали, а я все ждала. Так обпилась чаю, что тоже дурно сделалось. А потом прибыл дворецкий Его Высочества Принца и вас отвезли сюда.
Ничего не понимала. Почему Владимир спас меня? Или все было сделано, чтоб прикрыть принцессу? Да. Наверное, именно так. С чего бы человеку, который присылал мне дохлую кошку и сталкивал с обрыва спасать мою репутацию? А вот принцесса другое дело, там политика.
Наверное, стоило его поблагодарить. Ведь благодаря таким действиям я могу вернуться домой. Подождите. Только сейчас вспомнила, что он приходил ко мне вчера. Говорил, что найдет тех, кто напал на меня. Да ну, бред какой-то!
Лязг металла заставил посмотреть в окно.
Шайн
Лина уснула. Я осторожно перенес в ее спальню, уложил на постель, бережно накрыл одеялом, сел рядом. Ее поцелуй разбудил во мне что-то невероятное, теплое, оно ворочалось где-то в районе сердца. И я буду лжецом, если скажу, что не хотел ее. Хотел. Очень. Безумно. До боли. Но не мог. Не во дворце брата, где у стен есть уши и глаза. Здесь даже разговаривать опасно — Владимир узнает обо всем. И то, что он ничего не предпринял, когда она пришла ко мне, говорило о том, что он что-то задумал.
Мои подозрения подтвердились, когда я вышел из ее покоев. Владимир подпирал мою дверь, сложив руки на груди, и смотрел на меня с неприкрытой злобой, что, собственно, не редкость. За свою жизнь я видел много подобных взглядов от него и от матери. Сплошное разочарование для семьи, воспитанием которого занимался кто угодно, только не Императрица, ведь все ее время принадлежало любимому сыну, которым был не я. Она даже забыла про то, что у нее есть дочь. Сеену заперли год назад, когда ей стало сложно ходить. Только я и Дэймен продолжали общаться с младшей.
— Я тебя слушаю. — Заглянул в его глаза. Он был чуть выше меня, но не так широк в плечах, хотя назвать его щуплым было никак нельзя. Владимир с раннего детства взял в руки меч и много тренировался. Мышц нарастил немного, но сила в нем была не дюжая.
— Завтра на рассвете,
— Может быть стоит для начала спросить у нее?
— Зачем? — Он сощурил глаза. — Или ты боишься сразиться со мной?
— Завтра на рассвете. Я приду.
Он ушел, а я стоял в темном коридоре держась за ручку двери. Будет ли у меня возможность победить лучшего мечника Империи? Узнаю утром.
Глава 30
Шайн
Ливень зарядил с раннего утра, еще затемно.
Я промок мгновенно и насквозь, стоило выйти из-под навеса. Струи холодной воды стекали по лицу, норовя попасть в глаза. Брат уже ждал меня. Белая рубашка облепила рельефный торс. Несмотря на его худобу сложен он был хорошо. Мокрые черные волосы зачесаны назад. По лезвию клинка бежит ручеек дождевой воды, под его острием собралась небольшая лужица. Владимир сосредоточен и максимально серьезен. Неужели он решил сражаться со мной насмерть?
— Не вижу секундантов. — Я остановился напротив него, на расстоянии удара меча.
— А у нас и не дуэль. — Ухмыльнулся брат и отсалютовал оружием.
Я повторил приветствие и принял боевую стойку. Владимир заложил левую руку за спину и двинулся боковым шагом. Мы закружили по плацу. Он решил драться одной рукой? То есть он не считает меня серьезным противником. Возможно, даже хорошо, что он меня недооценивает. Я вернул ему ухмылку, и нанес удар, который он с легкостью отразил. Затем еще и еще.
Мы с детства не упражнялись вместе. С того момента, когда он в порыве ярости выместил на мне злобу, оставив на спине продолговатый жесткий рубец. Мать тогда отчитала меня, что полез к брату без должной подготовки, и отправила в библиотеку изучать литературу по боевым искусствам. Книги, вместо боевой практики. Конечно же практика у меня потом была, благодаря отцу, который нанял отдельного преподавателя. Но к успехам старшего брата приблизиться я уже не смог.
Теперь же я крутился, атакуя с разных сторон, пытался понять его слабое место, которого казалось у брата нет. Поначалу он только и делал, что защищался. Отражал мои вялые атаки, призванные узнать противника, а не причинить вред.
Первую его атаку чуть было не прозевал. Словно под воздействием замедляющих чар, я видел, как острое лезвие распороло дождевые капли и рубашку на моем рукаве. Успел увернуться в последний миг, и мы вновь пошли по кругу, присматриваясь друг к другу сквозь застилающие глаза ледяные струи дождя.
Владимир пошел в атаку, продолжая держать левую руку за спиной. Он прекрасно владел любым холодным оружием, но меч был буквально его продолжением. Я быстро устал отражать бесконечные выпады и рубящие удары. Стало ясно, что долго бой в таком темпе я не выдержу. Все же лучшим мечником Империи был он, а не я.