Попаданство с вакансией

Осинина Нюра

— Лёвка, — хохотнул Стеф, — ты как была с детства детективщицей заядлой и фантазёркой, так и осталась. Но ты права. Сейчас Нортон со своей командой этим делом занимается. Он парень въедливый, до всего докопается. Я ему сообщу, о чём ты рассказала.

— Стёп, а почему у вас нет магической почты?

— Как нет? А вестники?

— Вестник — это же просто телеграмма. Большое сообщение не пошлёшь и посылку не отправишь. Да и не сохраняются вестники. А если нужно срочно отправить какой-то документ, приказ. Пока посыльный доставит, скача порталами да на норнисах.

— А ты знаешь, как это

сделать?

— Нет. Но, приблизительно, да.

— Так нет или да?

— Например, берёшь шкатулку, деревянную или каменную, и создаёшь из неё портальный артефакт перемещения неживых предметов на расстояние.

— Что-то в этом есть. Сама придумала?

— Нет, в книжках фантастических вычитала. А ты спроси у Милли отцовские бумаги. Там полный сундук. Утрирую, конечно, но четверть сундука — точно. Вдруг у него что-то есть на эту тему. Он же над портальными артефактами работал. Вот и увековечите имя Вольдмара Кэррогес. И патент на изобретение, если у Вольдмара есть разработки магпочты, на имя Милли оформить, как наследницы. А если нет, то можно и на меня пятьдесят процентов сделать. Я не гордая, мне и столько хватит. За идею.

Стеф расхохотался.

— Кто бы тебе дал сто процентов? И пятьдесят не получишь. Патент регистрируется на имя изобретателя, даже если его уже нет в живых, после испытания и оценки пользы изобретения для государства. Изобретение называют его именем и выплачивают разовую выплату, которую может получить наследник, если таковой имеется. Чем ценнее изобретение, тем больше сумма выплаты. Это значит, что королевство выкупает изобретение. Всё. Изобретение становится собственностью королевства, и доход от изобретения достаётся королевству и небольшой процент отчисляется королю. Если изобретение не значимо для королевства, а несёт характер частного пользования, как твой замок-молния, то изобретатель получает от двух до десяти процентов от дохода, но не от государства, а от Гильдии ремесленников. Так что, дражайшая моя, Леокадия Леопольдовна, губку-то за-ка-тай.

— Да-а-а, государство, то бишь, королевство не обманешь, — разочарованно признала я, а Степан хохотнул. — Стёп, отправь, пожалуйста, вестника Рэду, что у нас важная новость. Пусть придёт.

— А, что? Некому отправить?

— Так ты же всё равно здесь.

— Пиши записку на четвертинке тетрадного листка.

Я написала печатными буквами, они давались легче: «Рэд, у нас сногсшибательная новость. Приходи. Лео, Милли». Стеф сложил записку пополам, зажал меж ладоней на секунду. Меж ладоней появилось лёгкое свечение. Стеф раскрыл ладони, и записка исчезла в этом свечении. Я наблюдала это действо, как ребёнок за действиями фокусника.

— Вот и всё, — Стеф, улыбаясь, пристукнул пальцем мне снизу по подбородку, аж, зубы клацнули. Я что? Стояла с открытым ртом? — Саечка! — хохотнул. — Ты такая умильная с распахнутыми в удивлении глазами и приоткрытым ртом, — проговорил со смешком. — Какие просьбы ещё есть?

— Нет. Спасибо!

— Всегда, пожалуйста. Тогда я пошёл. Варьяна сейчас заберу, — произнёс, поднимаясь с дивана, где мы сидели в гостиной. — С ним ещё раз поработают магистры.

Стеф пошёл на выход. Я направилась вслед за ним, проводить Варьяна. Он был в саду с Милли, Катериной и зверьём. Только проводили Стефа с Варьяном, как тут же следом открылся портал и из него вышел Рэд.

— Дедушка! — удивлённо обрадовалась Милли. — Как хорошо, что ты пришёл! А мы тебе что-то хотим рассказать! — сообщила, обнимая.

— Что у вас такое стряслось, что меня срочным порядком вызвали?

— Мы не вызывали, — удивлённо заявила Милли.

— Как это не вызывали, если я вестника получил со значком «Срочно».

— Это я попросила Стефа отправить вестника, — созналась я. — Записку я писала, но никакого значка о срочности не ставила.

— Значит, Стеф решил сам меня вызвать срочно. Я до дома дойти не успел. Пойдёмте на кухню. Я тут вам гостинчик принёс.

Мы прошли на кухню. Рэд вынул из своей заплечной сумки огромную рыбину в половину моего роста. По всем признакам напоминающую окуня. Но, разве такие бывают? А щуки тогда какие? С акулу?

— Вот, мужики уловом поделились, а я с вами.

— Дед, так ты дома был? На озере? — догадалась Милли. — Маммия, это куель. Только у деда в озере такие гиганты водятся. А так они вот такие, — показала размер рыбы с локоть. — Деда, положи его в этот шкаф, — указала на стазисный шкаф-холодильник.

— Сейчас приберу. Тут вот ещё грибочков-шаровиков насобирал. А до дома донести не успел. Забирайте, — достал плетёную мелкоячеистую сетку, вместимостью не менее ведра. (О! Авоська!)

Оранжевые пупырчатые шары размером с апельсин занимали половину сетки. Рыбу и грибы прибрали в стазисные шкафы. Рыбу к мясу положили, а грибы к овощам.

— Так что у вас случилось? — вновь спросил Рэд.

— Деда, может, чаю попьёшь сначала? — предложила Милли, как гостеприимная хозяйка.

— Некогда мне чаи распивать, — отказался от угощения Рэд. — Дома напьюсь. Рассказывайте.

— Тогда пойдём ко мне, — позвала Милли.

Рэд осматривался, одобрил обстановку. Но войдя в комнату, где стоял сундук, в удивлении вскинул брови.

— И это вся мебель? — посмотрел на чайный столик и два стула.

— Я в этой комнате обустрою кабинет и лабораторию, — ознакомила его со своим планом Милли. — Столик и стулья мы из гостиной занесли.

Милли взяла ключ и открыла сундук. Крышку поднял Рэд. Милли снова вынула покрывало, платье, самовар и достала гимнастёрку, завернутую в салфетку.

— Вот, — достала она из кармана фотокарточку.

— Что, вот? Я это видел. Это твой дед Фьёдор с семьёй, что осталась на Земле.

— А вот ещё письмо. Оно написано на языке маммии.

— Письмена эти я тоже видел. Лео, объясни.

— Рэд, это мой родной дядя, мамин брат, — проговорила я, глядя ему в глаза, которые расширились в удивлении.

— Да-а-а, вот это новость! Значит, не зря я Доджа уговорил, тебя опекуном-маммией Милли назначить. Близкородственная кровь. Ну-ка, встаньте рядом, я ауры сравню.

Мы встали рядышком. Рэд расфокусировал взгляд, опуская ресницы. Постоял так полминуты.

— У вас родства больше, чем с Крюгересами, — заключил из увиденного. — Погодите-ка! Да вы же ещё и через Миллину маму родня. Она же из Крюгересов, дочь барона Вайронокс. А он был младшим братом матушки Доджа.