Попаданство с вакансией
Шрифт:
Милли, аж, опешила от такого напора, растерялась. Но не растерялась я.
— И как бы вы разбирались? — встряла, не дав ответить Милли. — Ты, вообще-то, в курсе, что произошло с подопечной вашего графа-управителя? Или он с тобой не поделился информацией?
А, вообще-то, кто она такая? Родственница, если говорит, что «сами бы разобрались»?
— Конечно в курсе. Ортоз сказал, что Милли отказалась от титула графини и от его опёки. Это же позор! — всплеснула полными руками.
— Для кого позор? Для вас или для Милли? И как бы вы разбирались, привези Стивер Милли уже своей женой?
— Как женой? Он же знает,
— Как оказалось, для Стивера решение семьи не закон. Он сам в графы метил, — не сдержала я сарказма.
Задержаться в довольно просторном холле и осмотреться нам не дали. Ждал опекун. Дворецкий провёл нас длинным коридором к кабинету, постучал в дверь и вошёл. Женщина, несмотря на полноту, юркнула вслед за ним. Дворецкий вышел и пригласил нас.
Кабинет представлял из себя довольно вместительное помещение с окном напротив входа. Дверь и окно создавали визуальную границу, разделявшую кабинет на две равные зоны. Окно прикрывали лёгкие полупрозрачные шторы молочного цвета, под окном расположился диван. С двух сторон размещались одинаковые письменные столы внушительных размеров, шкафы и по креслу с той стороны столов. Перед столами стояло по два стула. Освещали помещение ещё два магических светильника, расположенных на потолке над столами.
Слева за столом сидел импозантный мужчина, не молодой, лет сорока на вид, с лёгкой сединой на висках. При нашем появлении он поднялся, вышел из-за стола. На нём был надет ладно скроенный тёмно-синий пиджак с серебряной вышивкой в виде тесьмы обхватывающей рукав, того же цвета и качества свободные прямые брюки с отворотами, украшенными той же вышивкой, начищенные до блеска чёрные туфли со шнуровкой. Под пиджаком белейшая рубашка с воротником на стоечке, на уголках которого вышиты серебряные вензеля. На шее кулон из крюгересского корня, но кольца с шоргоном на руках, кроме печатки и перстня с крупным синим камнем, или браслета я не обнаружила.
— Милли, девочка, я сожалею, что тебе пришлось пережить столь трагические обстоятельства. Я вынужден был задержаться, и опоздал забрать тебя вовремя из пансиона. Когда приехал, мне сообщили, что тебя забрал Стивер. Он у меня служил секретарём, — мужчина указал на стол напротив, — а виконтством, по сути, управляет его тётушка по матери. Это с её подачи он решился на столь неблаговидный поступок. Но я его не оправдываю. Извините, я не представился…
— Но, Орти, почему ты мне ничего не рассказал? — прервала опекуна женщина.
— Маргет! — резко одёрнул её мужчина и поморщился. — Извините. Ортоз ду Кэррогес, граф-управитель графства Грэфикс. Милли, представь своё сопровождение.
— Моя маммия, сийра Леополлия-Леокаддия ду Крюгерес, виконтесса Бьёргкрюгерес. — Я слегка склонила голову, равно, как и граф-опекун. — Сийр Петрикс ду Леврон, мой телохранитель.
Услышав имя Миллиного телохранителя, Ортоз ду Кэррогес в удивлении поднял бровь, но взяв себя в руки, склонил голову. Петрикс же только кивнул. А у меня снова возникло подозрение насчёт Петрикса и Нортона об их высоком положении на социальной лестнице.
— И сийр Валодэр Хорриссон, телохранитель маммии.
Валодэр глубоко склонил голову, а граф-опекун лишь кивнул. Знакомство состоялось.
— Вы успели вовремя. Ещё несколько минут и вы не застали бы нас дома. В связи с произошедшими событиями, меня вызвал герцог. Но я сообщу ему, что приехали вы, и буду у него завтра. Маргет, проследи за приготовлением комнат в гостевом крыле для наших гостей. — Через час я вас жду на ужин.
Женщина нам представлена не была, отчего она с ярко выраженным недовольством взглянула на хозяина, но ничего не сказала, поджав губы.
— Милли, может, ты займёшь свои комнаты? — поинтересовалась женщина. — Там всё готово к твоему приезду.
— Спасибо, Маргет. Нет. Я с маммией. И прикажи привести к нам мальчика-возницу. Он поселится с нами.
— Возницу? Но это, же, недопустимо! — удивилась и возмутилась одновременно Маргет.
— Почему же недопустимо? Вполне допустимо, — со спокойным достоинством возразила Милли. — Варьян не просто возница, он маммиин воспитанник, член семьи.
Мы прошли в гостевое крыло, где спешно готовились комнаты, в которых перестилали постели.
— Мы давно не пользуемся этим крылом — нет необходимости, — извиняясь, пояснила Маргет.
Гостевые апартаменты состояли из двух комнат: небольшой уютной гостиной и просторной спальней с широкой двуспальной кроватью, гардеробной, с ванной комнатой и уборной. Устроились. Мы с Милли решили занять одну спальню. Кровать широкая, а нам вместе спать, не привыкать. И леополек не разделим. В соседних апартаментах разместился Валодэр, а напротив — Петрикс. Рядом с ним займёт комнату Варьян.
Покормили питомцев кашей с фаршем и молоком, имевшихся в корзине с запасами от Саттии и хранящихся в специальной посуде в стазисе. Переоделись в платья. Мыться некогда, лишь умылись. Помоемся после ужина. Подхватили переноски и направились в столовую. На меня накатило беспокойство — что-то Варьян долго.
В столовой нас уже ждали переодевшиеся хозяин с хозяйкой. На Ортозе домашний тёмно-серый костюм из мягкой гладкой ткани, на Маргет серое шёлковое платье с белым воротничком, похожее на униформу. А, может, она и есть, только белого фартука не хватает. Кстати, это платье ей больше шло, даже стройнило. Но войти в столовую мы не успели. Нас опередил паренёк со свежим фингалом под глазом, один из тех, что приняли норнисов Петрикса и Валодэра.
— Сийр Ортоз, там гости с нашими дерутся! — сообщил с хрипом на выдохе, развернулся и побежал обратно чёрным коридором.
Мы кинулись следом. Что же такое случилось, что наши ввязались в драку с местными? У меня снова зазудило предчувствие.
На заднем дворе, возле норнисника перед нами предстала интересная картина. Наши сопровождающие стояли кругом спиной к центру, держа в руках небольшие файеры, но, завидя нас, погасили. Местные ребята в возрасте от шестнадцати до двадцати лет человек десять стояли толпой и переговаривались в полголоса. Внутри круга охраны Варьян и Геррит оказывали кому-то помощь.
Меня под левую лопатку, словно шилом, ткнуло, сердце остановилось и забилось, как бешеное. Я кинулась в круг. В сумерках было не ясно, кто лежит на земле. Петрикс подвесил светляк. На меня смотрел худенький недорослик с взрослым выражением серых глаз и побитым лицом. На вид лет двенадцати. Геррит, водя над ним руками, проводил неутешительную диагностику: сломаны два ребра, причём имеются застарелые переломы левого предплечья и ещё двух рёбер, большие гематомы по всему телу свежие и старые.