Попала! Замуж за злодея
Шрифт:
— Спасибо, Ваша Светлость! Спасибо! Спасибо вам!
Улыбнулась им напоследок и вернулась в экипаж. Больница, о которой говорил Бивер, находилась много дальше, в предгорьях холмов. Как зелено и живописно вокруг! Большой одноэтажный дом из серого камня с палисадником окружён двумя десятками домиков поменьше.
Нам навстречу вышла сухощавая женщина в чистом переднике и чепце. Бивер сказал, обращаясь ко мне:
— Ваша Светлость, это Кордия, деревенская медсестра.
Женщина почтительно поклонилась. Я сказала:
—
Женщина кивнула и вошла внутрь. Мы все последовали за ней. Зажмурилась, чтобы глаза привыкли к затемнённому коридору после яркого дневного света.
— Здесь у нас приёмный покой, рукомойник, лекарства и настойки, — Кордия показывала рукой по сторонам на большой деревянный стол, скамьи, шкаф, заполненный бутыльками и склянками. — Там кровати для тяжёлых.
— Тот пациент, о котором вы писали мне, он ещё здесь? — тихо спросил Бивер.
Кордия с опаской посмотрела на меня и вздохнула:
— Здесь. Светлый Бог всё никак не заберёт его.
— Мы с Её Светлостью хотим взглянуть на него. Все остальные, — он строго посмотрел на фрейлин и служанку, — могут подождать здесь.
Илона и Дарина недовольно переглянулись, но спорить не стали. Кордия пробормотала с сомнением:
— Если вы уверены, господин Бивер, что Её Светлости стоит…
Вместо ответа лекарь мягко отодвинул её в сторону и прошёл дальше по коридору. Я последовала за ним.
В следующей комнате вдоль стен стояли два ряда кроватей, по шесть с каждой стороны. Две из них оказались заняты. На первой лежал мальчик лет тринадцати. Он испуганно натянул простыню до самых глаз. Лекарь улыбнулся:
— Здравствуй, силач! Как ты?
— Нормально, — протянул тонкий детский голосок.
— Перелом лодыжки, господин Бивер, — уточнила Кордия, — Томас здесь уже второй день. Я делаю ему компрессы и даю настойку для сращивания костей.
— Из рогового порошка? — уточнил Бивер.
— Её самую, — кивнула женщина. — Через пару дней отправлю парня домой, на постельный режим. А к концу недели, глядишь, будет прыгать, как новенький.
— Или раньше, — пряча улыбку, пробормотал себе под нос лекарь.
— Ох, господин Бивер, вы согласитесь помочь? Родители мальчонки будут вам признательны, так признательны!
— Поглядим, что можно сделать, — ответил лекарь, закатывая рукава своей тёмной мантии. — Ты позволишь?
Он приподнял край простыни в изножье кровати мальчика. Я увидела туго забинтованную лодыжку. Мальчик весь сжался. Бивер коснулся его ноги чуть ниже колена и сказал:
— Мы только посмотрим, больно не будет, обещаю!
Действуя осторожно, лекарь снял повязку, провёл рукой над распухшей лодыжкой, словно прислушиваясь к себе, затем посмотрел на меня и сказал:
— Да, обычный перелом, Ваша Светлость. Попробуете?
— Я?
— Конечно, — уверенно кивнул мужчина, — всё то же самое, что и с царапиной. Вы справитесь.
— Ну, хорошо.
Кордия принесла стул, на который я опустилась в изножье маленького пациента. Я улыбнулась ему тепло и прошептала:
— Всё будет хорошо, не бойся!
Мальчик ничего не ответил, только зажмурился. Так, ладно. Потёрла руки, прикрыла глаза, настраиваясь на работу, отыскивая искру в солнечном сплетении. На этот раз дар отозвался быстрее, словно заранее был наготове. Знакомое тепло быстро наполнило ладони. Я словно чувствовала эту трещинку, да, точно, вот она, теперь отёк, готово!
Убрала дрожащие ладони и подняла на Бивера сияющий взгляд. Лекарь кивнул, подтверждая мою догадку:
— У вас получилось.
Оглянуться не успели, а мальчишки уже и след простыл. Вдруг за спиной возникло какое-то движение. Женщина с растрёпанными волосами в простом сером платье прошла мимо нас, таща за собой девчушку лет семи.
Я проследила за ней и только сейчас заметила, что в самом дальнем углу занята ещё одна кровать. Ах, да, Кордия ведь говорила о двух пациентах. Незнакомка, тем временем, упала на колени перед кроватью и залилась слезами. Девочка всхлипнула и схватила мать за растянутую кофту.
Я растерянно посмотрела на Бивера. Лекарь прошёл через комнату к дальней кровати, приподнял простыню, прикрывающую чьё-то тело, несколько секунд всматривался, затем небрежно отпустил ткань, резко развернулся и стремительно проследовал в сторону выхода:
— Идёмте, Ваша Светлость.
— Но как же, — я махнула рукой в сторону дальней кровати.
Лекарь сухо сказал:
— Безнадёжный случай, помогать бессмысленно, — и как-то недобро взглянул на Кордию. — Почему он вообще здесь?
Медсестра принялась что-то причитать, оправдываясь:
— Но ведь это не заразно, господин Бивер…
— Мы не знаем этого наверняка, — зло отрезал лекарь.
Рыдания женщины на другом конце комнаты усилились, к ним добавились всхлипывания её дочки. Сердце сжалось. Я шагнула к лекарю и попросила:
— Может быть, вы хотя бы попытаетесь?
— Ваша Светлость, увы, это тот случай, когда помочь уже невозможно.
«Нет ничего невозможного!» — подумала про себя, воодушевлённая недавним лёгким исцелением перелома у мальчика.
— Что ж, раз вы не желаете, тогда я сама посмотрю, что с тем человеком.
Глаза лекаря расширились:
— Нет, Ваша Светлость, не стоит! Это опасно!
Но я уже развернулась и подошла к нужной кровати. Женщина продолжала рыдать, не замечая меня. Её дочка всхлипнула и с любопытством уставилась на меня. Я улыбнулась ей, перевела взгляд на лицо пациента, смертельно бледное. По примеру лекаря подняла край простыни и застыла в ужасе, не в силах оторвать взгляд от увиденного.