Попались, которые кусались!
Шрифт:
– Можно, - милостиво разрешил Алешка.
– До машины.
Мне впору было протирать глаза и прочищать уши. А еще лучше - мозги.
Мы стали пробираться к выходу. Алешка, едва мы выбрались за ограждение, уверенно подошел к небольшому голубому джипу. Остановился возле него. И сказал сердито:
– Козел!
– Кто?
– испуганно спросил охранник.
– Водила мой. Опять где-то пиво пьет. Ладно, вы идите. У меня ключи есть, в машине посижу.
– И он начал шарить по карманам.
– Ты что натворил?
– набросился
– Соображаешь?
А он спокойно шарил по карманам. И я бы не удивился, если бы он и в самом деле достал ключи от этого голубого джипа.
– Не гони пургу, Дима. Он же лакей. Неужели ты думаешь, он побежит к Махаону с вопросом: есть ли у него племянник, дарил ли он ему фотоаппарат, просил ли заснять мента Соловьева? Да он только рот откроет, как на помойке окажется.
Что ж, резон в этом есть. Но сматываться надо.
– Лех, - спросил я по дороге на станцию, - а где ты этих бандитских слов нахватался?
– Телевизор надо смотреть, - наставительно ответил он.
– Иногда полезно.
В тот же день Алешка сдал пленку в срочную проявку. Когда девушка в приемном пункте отдавала ему снимки, она брезгливо поморщилась и спросила:
– Где это ты нащелкал такие хари? Прямо морды собачьи.
– У собак не морды, а лица.
– И Алешка забрал снимки, не став ничего объяснять.
А дома сказал мне:
– Дим, я подниму на ноги всю общественность. Я ее на улицы выведу, митинги устрою. Я в газеты снимки отдам. И в милицию.
И начал с милиции. Вечером показал снимки папе. Мама тоже заглянула в них.
– Какой ужас!
– сказала она.
А папа просмотрел фотографии, сложил их в стопочку:
– Ну и что?
– Никого не узнал?
– ехидно спросил Алешка.
– Димку узнал. Но с трудом. Он какой-то кислый получился.
Я действительно попал в кадр.
– А больше никого?
– Что ты пристал к отцу?
– заступилась мама.
– У него таких знакомых нет. Да, отец?
– У него, - серьезно сказал Алешка, - такие коллеги есть.
– Что?
– насторожился папа.
– Какие коллеги?
– А вот, - Алешка нашел нужный снимок.
– Дядька в дубленке. Начальник Кирилловской милиции. Подполковник Соловьев. Большой друг Махаона.
– Не может быть!
– папа забрал снимок. Настроение у него испортилось.
– Разберусь, - буркнул он. И ушел в кабинет.
Мама тоже нахмурилась.
– У отца и без ваших заморочек дел хватает, - сказала она с укоризной.
– Где вы шлялись? Откуда у вас эта гадость?
– мама брезгливо кивнула на снимки.
– Скорей бы выборы прошли.
– Хочешь, чтоб твои любимчики победили?
– ехидно спросил Алешка.
– Хочу, чтобы вы скорей в школу пошли.
– И мы - тоже, - сказал Алешка.
– Мечтаем. Я сегодня всю ночь не спал.
– Живот болел?
– встревожилась мама.
– Мечтал: скорей бы в школу.
Мама недоверчиво взглянула на него. А Гретка даже тявкнула. Хотя наверняка ничего не поняла. Так, для порядка. Чтобы этот шустрый щенок не больно-то выступал.
Глава VIII
Экзамен на зрелость
А шустрый щен тем временем начал осторожно подбираться к папе. Выпытывать у него страшные служебные тайны. Конечно, никаких служебных тайн, особенно страшных, папа нам не раскрывал, но иногда рассказывал кое-что о своей работе - то, что можно было рассказать. Ему ведь тоже иногда хотелось с кем-нибудь поделиться своими трудностями и сомнениями. Чтобы кто-нибудь из близких папу пожалел и папе посочувствовал.
Но чаще всего, и я это давно заметил, папа, когда о чем-то рассказывал, то говорил это как бы для себя, будто размышлял вслух. Чтобы лучше понять суть дела. Я и за собой такое замечал. Любая задача, если ее проговорить, решается легче. Я, например, до сих пор, когда что-то считаю, то тупо при этом повторяю в уме нужные места из таблицы умножения. И когда пишу - тоже. Например: «ча» и «ща» пиши через «а». А вот Лешка - нет. Он так до сих пор и пишет: «лисная чяшчя».
Словом, кое-что Лешка узнал от папы об этом загадочном Махаоне без крыльев, а что-то без стеснения подслушал, когда папа обсуждал по телефону эти махаоновские проблемы с кем-нибудь из сослуживцев.
И такая обнаружилась мрачная картинка, которую Алешка трагическим шепотом обрисовал мне, когда мы легли спать. Надо сказать, что и Гретка, лежа у его тахты, слушала Алешку очень внимательно, насторожив ушки и раскрыв белозубую пасть.
– Он, Дим, этот Махаон Бабочкин, он среди преступников очень главный. Его все боятся и слушаются. И всякие бизнесмены, и владельцы платят ему деньги. А он постепенно забирает у них ихние офисы и магазины.
– Наглый какой!
– Еще бы! Ведь у него главный помощник, знаешь, кто? Соловей-разбойник, милицейский начальник. Он его охраняет и помогает грабить конкурентов. А потом они денежки делят. А когда поделят, то Соловей-разбойник отправляется на собачьи бои, а Махаон - на свою виллу. Он там купается в Средиземном море и кого-то там все время давит.
– Кого давит?
– А я знаю? Папа говорил, что он там вовсю дайвингом занимается.
Мне немножко смешно стало.
– Ты что?
– спросил Алешка.
– Смешинкой подавился?
– Дайвинг, Лех, это подводное плавание с аквалангом.
– Во гад! Он и под водой никому жить не дает. Ничего, его тоже скоро придавят. Папа сказал, что его взяли в эту… в разборку… нет - в разработку. И Соловья-разбойника тоже взяли.
– В разборку?
– Под наблюдение.
Многое об этих делах мы узнали гораздо позже, но я рассказываю о них сейчас, чтобы было понятно все, что произошло в ближайшие дни.