Попасть замуж
Шрифт:
Но я уже спустилась к поджидавшему меня экипажу. Нищий, подволакивая ногу, засеменил в проулок, скрывшись из виду, а экс-возлюбленный остался растерянно глядеть вслед карете. Кучер свернул на узкую улочку, проехал немного и остановился. Дверь распахнулась, давешний попрошайка скользнул в экипаж.
– Я бы тебя не узнала, – сообщила я Максу.
Стянув парик, муж вытащил из-за пазухи большой белый лоскут и провел по лицу, стирая морщины и уродливые пятна.
– Надеюсь, моя маскировка обманула служителей, – пробормотал он. – О моем маленьком увлечении никто не знает даже во дворце.
Зато мне он вчера рассказал, что иногда выходит в город в разных образах – от бедного старца до важного торговца. Посещает трактиры, присматривается к людям, слушает разговоры. Мне его рассказ напомнил давно прочитанные сказки моего мира. Макс же признался, что искусству перевоплощения научился во время своих странствований.
Мы ожидали ответного шага от Алекса, но оказались не готовы к тому, что произошло на следующий день. Пропала Магдален. Поехала в храм в одиночестве (мне, по понятным причинам, показываться там не хотелось) и не вернулась обратно. Кучер прождал ее пару часов, прежде чем встревожился. Все слуги знали, что кузина хозяйки отличается набожностью, поэтому ее и хватились нескоро. Лишь когда в сумерках в храм потекли толпы рабочего люда, возвращавшегося со службы, кучер решил войти внутрь и поискать мейни Магдален. Прошелся вдоль всего ряда женских богинь, но увидел только незнакомые лица. На всякий случай проверил и у богов-мужчин, но и там Магдален не обнаружил. Расспрос служителей ничего не дал. Все произошло именно так, как и предсказывал Макс, с одной только разницей – похитили почему-то не жену мейна Родвига, а ее кузину.
* * *
Сначала я впала в панику. То металась по комнате, то падала на кровать, заливаясь слезами. Мерзкое, противное чувство, что от тебя ничего не зависит, что ты ничем не можешь помочь близкому человеку, захлестывало волной отчаяния. Будь Макс рядом, может, он и смог бы успокоить меня, убедить, что все образуется, что Магдален непременно найдется. Но муж отправился в храм, искать хоть какие-то следы, и я осталась наедине со своими страхами.
Меня то колотил озноб, то бросало в жар. Воздуха не хватало, и я, укутавшись в шаль, вышла в сад. Мирт не стал останавливать хозяйку, только предупредил, чтобы не подходила близко к ограде.
– Особняк надежно защищен, – озабоченно пояснил он, – но лучше бы вам не отходить далеко от дома, мейни. И еще: я буду следовать за вами, уж не обессудьте. Отвечаю перед хозяином головой, не дай боги, если что случится.
Я только кивнула. Пусть идет следом, присматривает. Мне и самой не хотелось оставаться в одиночестве. Да и отходить от ярких полос света, падающих из окон, желания не возникало. Темнота пугала, за каждым кустом мерещились зловещие фигуры. Присутствие дворецкого оказалось как нельзя кстати. Лишь чувствуя его за спиной, я решилась спуститься с крыльца. Постояла, подставив лицо холодному влажному ветерку, остужая разгоряченные щеки. Жар опять утих, я быстро озябла и уже повернула обратно к дому, когда прямо передо мной опустился небольшой сгусток тумана.
– Не двигайтесь, мейни! – закричал Мирт, но и без его совета я застыла на месте, оторопело глядя на клубящиеся струи.
Шарик раскрылся, словно цветок, а следом раздался голос, странный, будто потусторонний, не похожий ни на мужской, ни на женский.
– Хочешь увидеть кузину живой, Анита? Тогда принеси завтра в храм гарнитур со звездными алмазами, подаренный супругом. Положи к подножию статуи Реорана и уходи. Если до заката не принесешь украшения – Магдален умрет.
Туманные лепестки медленно растаяли в ночном воздухе, а на покрытой инеем пожухлой траве остался лежать длинный медный локон. Несколько секунд я смотрела на него в отупении, а потом закричала и рухнула на колени. Встревоженному Мирту стоило немалых усилий поднять меня и отвести обратно в дом, где он тут же поручил горничной напоить госпожу вином со специями и уложить в постель. Я не сопротивлялась, чувствуя себя безвольной, словно тряпичная кукла. Безропотно выпила вино, покорно переоделась в ночную рубашку и забралась под одеяло. Вот только уснуть так и не удалось. Перед глазами вставали кошмарные видения мучений кузины в руках заговорщиков. И когда, уже ближе к рассвету, вернулся Макс, я, заслышав в коридоре голоса, как была, в ночной рубашке, выскочила ему навстречу, не подумав даже о соединявшей наши спальни двери.
Мирт, что-то негромко рассказывавший, умолк и деликатно отвел взгляд. Макс обхватил меня за плечи, привлек к себе.
– Не спишь?
– Уснешь тут, – проворчала я.
– Мирт уже сообщил мне о том, что лучилось.
Я запоздало сообразила, что дворецкий тоже слышал требования похитителей. Или нет? Слишком плохо я знакома с магией, чтобы понять, мог ли услышать сообщение тот, кому оно не предназначалось.
– Мирт, вы ведь…
Он понял, о чем я хочу спросить, и покачал головой еще до того, как я закончила фразу.
– Нет, мейни. Я только видел послание, а о его смысле могу только догадываться. Правда, локон вашей кузины вряд ли допускает иное толкование, к сожалению. Они угрожали, не так ли, мейни?
Он по-прежнему смотрел куда-то в угол, но умудрялся при этом выражать искреннее сочувствие всем своим видом. Поразительный человек!
– Да, – мой голос предательски сорвался, на глазах опять выступили слезы. – Да, они пообещали убить Магдален, если я не отдам им колье и кольцо.
На лице дворецкого не проступило ни единой эмоции. Макс сжал кулаки и выругался сквозь зубы, добавив в конце:
– Я его убью!
– Кого? – тут же встрепенулась я.
– Одного слишком болтливого типа.
Испуганный взгляд Мионы, внезапная ярость Оливии, рассказ Аделины о детской дружбе…
– Леона, да? Он знает о свойствах этих камней и рассказал о них жене, верно? А та поделилась сведениями с подругой.
Макс крепче сжал мое плечо.
– Пойдем, Ани. О некоторых вещах лучше не говорить посреди коридора. Мирт, позаботься, чтобы к моим покоям никто не подходил.
Дворецкий молча поклонился.
Глава двадцать первая
…Давным-давно два маленьких мальчика, Максимиллиан и Леон, обожали слушать сказки, которые рассказывала им старенькая двоюродная бабушка Макса. Да-да, сестра той самой дочери купца. Словно зачарованные, внимали ребятишки волшебным историям о принцессе, похищенной драконом, о короле-завоевателе, о подгорном маленьком народе, о тенях, приходящих из полуночного мира. Но самой-самой любимой оставалась сказка о Ларионе, великом путешественнике, исходившем вдоль и поперек горы и пустыни, избороздившем моря, побывавшем в таких местах, куда до него не ступала нога человека. Из своих странствий Ларион непременно привозил различные диковины, которые демонстрировал многочисленным знакомым. Те ахали, удивлялись, восхищались, и, конечно же, завидовали. Но беспечный Ларион держал двери своего дома открытыми для всех – так стоило ли удивляться тому, что однажды его ограбили? Много сокровищ унесли воры, но самым ценным из украденного Ларион считал семь камней, семь крупных алмазов…
– Но их шесть! – перебила я мужа. – Пять в колье и один в перстне.
Макс усмехнулся.
– Семь, Ани. Есть еще один, самый крупный.
И протянул мне на раскрытой ладони кулон.
– Значит, это не сказка? – запоздало удивилась я.
– Сказка. Слушай дальше…
…Камни эти Ларион привез из самого дальнего своего странствия. Говорили, что никакие это не алмазы, а застывшие слезы чужеземной богини, оплакивавшей расставание со своим возлюбленным. Якобы полюбила она отважного путешественника и забрала его в свой небесный дворец. Прожил там Ларион семь лет, но с каждым годом все сильнее становилась тоска, снедавшая его. Когда же понял Ларион, что больше не может без горячего ветра пустыни и соленого – моря, без холодных вьюг дальнего севера, без ночевок под звездами, сообщил он своей возлюбленной, что вынужден покинуть ее ради новых странствий. Проронила богиня семь слезинок – по одной за каждый год счастья. Говорили легенды, что обернулись слезы эти алмазами невиданной чистоты. Камни эти унес Ларион с собой на память о потерянной любви. И еще судачили люди, что обладают они неведомой силой. Тот, кто сумеет высвободить ее, сможет завоевать весь мир.