Попасть замуж
Шрифт:
Ларион, слушая сплетни, только ухмылялся, но не собирался ни подтверждать, ни опровергать слухи. Возможно, его сокровище действительно представляло из себя мощный артефакт. Или же просто очень крупные прозрачные драгоценные камни – кто теперь узнает? В любом случае, след алмазов затерялся во времени, воров так и не нашли…
– И ты их купил? – опять перебила я. – Те самые алмазы? Вот так просто? Или они передавались в твоей семье по наследству? Кто-то из твоих предков – тот самый вор?
– Сколько вопросов, – немного насмешливо протянул Макс и накрутил на палец прядь моих волос. – И никакого терпения. Слушай внимательно, Ани, и все узнаешь.
…За прошедшие столетия камни, похожие по описанию на те самые слезы богини, всплывали трижды. Через полтора века после смерти известного путешественника некий шах из далекой южной страны купил у странствующего мага резную шкатулку из слоновой кости и подарил ее Гюльназ, своей любимой наложнице. Та частенько рассматривала причудливые узоры на стенках и крышке, гладила изящные завитки и однажды случайно привела в движение скрытый механизм. В потайном отделении нашлись семь крупных прозрачных камней. Ликующая Гюльназ показала их своему господину и попросила украсить ими диадему. Очень уж ей хотелось похвастаться перед другими женщинами гарема, вызвать их зависть. Но пуще всего желала Гюльназ разозлить старшую жену повелителя, красавицу Шарразу. Завидовала наложница законной супруге, и из зависти на вечно искала способы досадить Шарразе. Но шах купил своей любимице два десятка сапфиров редкого розового оттенка, а алмазы оставил себе. Он велел огранить камни в виде звезд и собирался вставить их между звеньями нагрудной цепи. Но когда заказ правителя уже был готов, придворного ювелира обнаружили мертвым, его мастерскую – разграбленной, а бриллианты опять исчезли. На долгих три столетия…
– А что случилось с шахом и его наложницей? – не выдержала я. – Об этом что-нибудь известно?
– Шах прожил долгую жизнь и скончался в весьма почтенном возрасте, окруженный детьми, внуками, правнуками и даже праправнуками, – ответил Макс. – А вот его любовнице повезло меньше. Примерно через полгода после убийства ювелира ее из ревности отравила старшая жена и мать единственного на тот момент наследника шаха, та самая Шарраза. Видишь ли, наложница тоже забеременела, стала вести себя дерзко, намекала, что скоро покровитель возьмет ее второй женой, и тогда она добьется ссылки предшественницы в отдаленное имение. Вот и поплатилась за самоуверенность.
– И что, это сошло ей с рук? – удивилась я. – Старшей жене?
– Нет, конечно. Отравительницу быстро вычислили и казнили в назидание прочим обитательницам гарема. Но к нашей истории это отношения не имеет.
…Прошло без малого триста лет после исчезновения бриллиантовых звезд. Где они находились все это время – никто не знал, а если кто и знал, то надежно держал язык за зубами. А появились они очень далеко от жаркой южной страны, в которой пропали, в суровых северных краях, скованных вечными льдами. Правитель небольшого княжества выдавал замуж единственную дочь. В мужья ей он присмотрел молодого воина, потомка древнего рода, хотя к красавице Гвендолин засылали сватов и князья, и короли, и даже южные шахи. Но не желал отец отдавать свою кровинушку на чужбину, как не хотел и неволить ее. Заметил, что выделяет Гвендолин среди прочих силача Харральда, и согласился с выбором дочери. Три дня гудел свадебный пир, а на четвертый преподнес молодой муж диковинный подарок новобрачной: семь крупных бриллиантов невиданной огранки. Удивилась Гвендолин, поскольку род ее супруга мог похвастаться древностью своей и храбростью предков, но не богатством. Пристала она с вопросами к супругу, желая знать, где раздобыл он такое сокровище. Харральд отмалчивался, но в конце концов признался: отнял он камни обманом у морской ведьмы. Вместо того, чтобы устрашиться и попытаться загладить вину мужа, Гвендолин принялась бахвалиться дарами. Велела вставить бриллианты в обруч, что удерживал на ее голове тяжелые золотые косы, гуляла по берегу, не таясь. Разве удивительно, что обозлилась морская ведьма и наслала бурю, потопившую корабль, на котором молодожены плыли в родовой замок Харральда? И снова пропали драгоценные камни, на сей раз почти на пять столетий…
– А откуда взялись они у ведьмы?
Я слушала эту историю словно дивную сказку, но в то же время понимала: будь она просто легендой, Макс не стал бы пересказывать ее мне. Значит, доля правды в ней все же имелась. Пусть даже не все события происходили в действительности, но и выдумками их назвать нельзя.
– Кто знает? – отозвался муж. – Где бы ни раздобыла сокровище ведьма, она его лишилась. Харральд ведь тоже не был до конца откровенен с молодой женой. После гибели его говорили люди, что ведьма прогневалась не просто на вора, но на обманувшего ее возлюбленного.
Как интересно! Вокруг камней много не только смертей, но и любви, причем любви несчастливой: сначала сама богиня, потом шах и его женщины, а теперь и морская ведьма. Я поймала себя на том, что с нетерпением ожидаю продолжения истории.
…В третий раз о проклятых камнях стало известно не столь уж давно, чуть более столетия назад. Появилась в одном восточном городе куртизанка невиданной красоты. Мужчины бросали к ее ногам целые состояния в надежде на благосклонный взгляд. Однажды капризная прелестница объявила, что готова подарить ночь тому смельчаку, кто отважится с рассветом принять поданный ему кубок с ядом. Произнесла она эти слова во время большого пира, и в зале на несколько мгновений повисла тишина.
– Вот как? – презрительно бросила красавица. – Значит, все ваши заверения – пустой звук? Конечно, легко обещать звезды с неба – все равно их не достать. Легко клясться, что ради любви согласны отдать жизнь – все равно никто не потребует жертвы. Зато теперь я знаю цену мужским признаниям.
Тогда поднялся со своего места молодой Рашид, младший сын правителя, и выкрикнул:
– Я согласен! Клялся я в любви прекрасной Далиле и от слов своих отказываться не намерен! Если такова цена ее любви – я готов уплатить ее!
– И я согласен! – заявил Рустам, поэт, над стихами которого рыдали и старики, и младенцы. – Умру, если так угодно Далиле!
Молча поднялся из-за стола седовласый Дарий, подошел к Далиле и склонил голову. Красавица обвела пиршественный зал насмешливым взглядом.
– Только трое? Нет больше среди вас смельчаков?
Отмерли пирующие, загомонили. В сторону Далилы полетели злобные выкрики, угрозы и даже проклятия. Рассмеялась она, поднялась со своего места и царственным жестом протянула руку Рашиду.
– Пойдем, – молвила негромко, но зал опять затих, внимательно прислушиваясь. – Вернемся с рассветом.
Они действительно появились, когда за окнами посерело темное небо. Бледные, с горящими глазами, держащиеся за руки. Тонкую талию Далилы охватывал широкий золотой пояс, на пластинах которого вспыхивали и переливались алмазные звезды. Никто из пирующих до их возвращения не покинул зала, всем было любопытно узнать, чем закончится ночь. Кое-кто дремал, опустив голову, но встрепенулся при звуке легких шагов.
Молча махнула Далила рукой, и слуга подал ей на подносе богато инкрустированный жемчугом кубок.
– Пей, – с улыбкой произнесла куртизанка, обращаясь к любовнику. – До дна!
Рашид обнял возлюбленную, страстно ее поцеловал, схватил с подноса кубок и осушил его одним глотком. Взгляд его остекленел, челюсть отвисла, юноша покачнулся и упал. А сама Далила внезапно обернулась древней старухой, сморщенной, с редкими седыми космами. Пока замершие свидетели страшных событий пытались понять, что происходит, она успела дойти до выхода, но там стража преградила ей путь.