Попавший в некроманта
Шрифт:
В селе большинство одеты были так же просто, но встречались и люди богаче. Обуты такие были в короткие сапоги из мягкой кожи. Одежда у них была из хорошего сукна, с виду – примерно как джинса, только разных цветов. Дамы ходили в расшитых жилетках, которые как корсет поддерживали и прикрывали их верхние прелести. Жилетки застегивались спереди на многочисленные шарики-пуговички. Ткани были окрашены в яркие цвета и украшены вышивкой, нижние рубашки, края которых торчали у модниц над линией декольте, были из отбеленной ткани, а не серыми, как домотканые. Богатые мужчины тоже носили жилетки. Встретился один модник, наряженный в полотняные обтягивающие чулки, шорты и сшитый по фигуре кафтан до пояса. Потом оказалось, что так одеваются богатые мастера, наемники и господа.
***
Первым пунктом моего посещения стала мастерская кожевника. Ему я продал кабаньи и оленьи шкуры. Продал неплохо. Небольшой олень по рублю пошел, кабан – по двадцать копеек. Понятно, что мастер на мне заработает свои триста процентов прибыли, но и мне приличная, по местным понятиям, сумма перепала.
Оленья кожа мягкая и прочная, она идет на изготовление дорогих перчаток для богатых господ, кабанья – на дубленые жилеты для военных, упряжь и всякие ремни. Когда кожевник узнал, что у меня есть еще кипа таких же шкур – радовался. Потому что оленей всех в баронствах выбили, в лес за ними мало кто ходит. Потому – есть дефицит этой кожи, которая ценится втрое дороже телячьей. А на кабанью кожу спрос почти безграничный – во время войны дубленой кожи нужно много. Бизонья тоже на ремни и жилеты идет, еще больше для этих целей ценится, так что и ее продам, сколько есть.
Я порадовался патологической бережливости Тима, который все эти шкуры не ленился снимать, обрабатывать и копить, хотя пешком тащить их из леса на продажу не мог. На обычную крестьянскую бережливость у парня наложились голодное детство и тяжелый первый год в лесу, когда парню не хватало самого необходимого. Говорят, опыт голода накладывает отпечаток на характер человека на всю жизнь, вот и у Тима так получилось.
Попрощался я с кожевником почти дружески, пообещал привезти остальные шкуры на днях.
После кожевника пошел к скорняку. К тому самому, который когда-то меня научил шкуры правильно обрабатывать и ловушки на куницу ставить. Поболтали, он меня квасом угостил. Жалел, что я ему мало пушнины привез. Волчьи, беличьи и лисьи шкуры выкупил, на медвежьи посмотрел скептически, из вежливости предложил цену, как за волчью. Я выразил свое недоумение: и добывать медведя опаснее, чем набить из засидки над падалью десяток волков, и зверь реже встречается, и шкура по площади как двадцать волчьих. А возни с их обработкой сколько было?
– Понимаешь, мне медведя использовать некуда, – извинился скорняк. – Шубы из медведя в наших местах никому не нужны – они хоть и теплее любого другого меха, но тяжелые очень. Только если полости сделать для возниц – зимой в пути ноги укутывать, или кому богатому в спальню, вместо одеяла или ковра. В замок попробуй продать, но тебя туда вряд ли пустят.
– А с кем там говорить?
– С управляющим.
Сказал, что попробую, не получится – вернусь к нему, продам, за сколько возьмет.
***
Подъехал к воротам замка. Подъемный мост в землю врос, давно его не поднимали, нападений здесь не особо боятся. У ворот стражники стоят, в кольчугах, щиты к стене прислонены, в руках алебарды – небольшие топорики со скошенным лезвием, на трехметровых древках с пиками, с обратной стороны от топора – шипы вбок торчат, броню пробивать или всадника зацепить и с коня стащить.
Поздоровался. Сказал, что для капитана замка есть сообщение – видел отряд в лесу, староста деревни просил сообщить.
Послали за капитаном, мне сказали проехать внутрь двора и там около ворот остановиться.
Проехал, встал, с коня слез.
Пока ждал, начал озираться. Интересно же – настоящий замок.
Стены толстые, несколько метров, у ворот – надвратная башня и через нее сделан длинный коридор. Под потолком коридора – бойницы. С внутренней стороны – решетка, сейчас поднятая, это на случай, если ворота протаранят.
Коридор я проехал – внутри открылся небольшой дворик, мощеный камнем. За двориком – громада дворца и другие строения.
Недалеко от меня карета и две телеги стоят с выпряженными конями. На телегах и около них люди какие-то необычные. Сразу бросается в глаза, что они одеты ярко, как попугаи. У одного кафтан сшит из красных и зеленых ромбов. Как у арлекинов, только у тех вроде черно-белые, а этот – цветной. У другого – один чулок синий, второй зеленый, шорты красные, с прорезями, а в прорезях – желтая подкладка просвечивает. И кафтан еще – половина зеленая, вторая – синяя. А на голове берет с пером. Так вот ярко они все разодеты. Первой мыслью было – клоуны какие-то, или артисты. Присмотрелся – нет, не артисты. Военные. У всех на поясах короткие мечи, все широкоплечие, с прямыми спинами и шеями – привыкли на себе латы таскать и снаряжение. Все взрослые, старшим лет по сорок уже.
Я уже рассмотрел их, взгляд отвел в сторону дворца – там какие-то люди вышли. Вдруг слышу:
– Кривоглазый, ты чего уставился? Слышь, кривоглазый, оглох, что ли?
Не сразу сообразил, что это ко мне обращаются. У меня же шрам на щеке, он чуть уголок глаза оттягивает, так что у меня один глаз слегка кривоват.
Повернулся – подходит один из попугаев. Настроен агрессивно.
Я ноги чуть шире поставил, руки опустил, правая около рукояти ножа. Думаю – у него меч короткий, для боя в свалке, таким мечом не рубят, а колют вроде. По крайней мере, римские легионеры именно так его использовали. Если он будет колоть – я кожаным наручем удар попробую отвести и ножом его достану, он же без кольчуги. А дальше посмотрим – тут, в конце концов, не дикий лес, просто так убивать людей не принято. Стражники рядом стоят – должны же они за порядком следить?
– Шпионишь, сука равнинная? – продолжает распаляться попугай.
– Стоять! – послышалось со стороны дворца. Оттуда двое богато одетых мужчин приближались. Один в кафтане с вышитыми баронскими гербами, второй одет как попугай, но богато, в чистой одежде, и перевязь на нем наискосок, черная лента. Похоже, знак отличия какой-то.
Тот, что с перевязью, подошел, положил гневному попугаю руку на плечо.
– Ты совсем глаза потерял, Люк? Расслабились за время перемирия, суки?
– Ты чего командир? Тут какая-то деревенщина кривоглазая на нас смотрит, шпионит.