Попавший в некроманта
Шрифт:
Где-то недалеко жгли костер, в утреннем влажном воздухе дым не поднимался столбом вверх, а стелился над землей, расплываясь далеко в стороны прозрачной дымкой.
Надо посмотреть, кто тут в моем лесу костры жжет.
Вернулся немного назад, оставил там привязанного Овеца, чтобы не выдал меня фырканьем или стуком копыт. На всякий случай натянул тетиву на лук. И пошел в разведку.
Шел по запаху.
Потом услышал разговоры.
Стал передвигаться, как будто на охоте на оленя – тихо, медленно, внимательно просматривая пространство перед собой и вокруг.
Скоро в нос ударила вонь сельского туалета в жаркий летний день.
Еще немного – и осторожно выглядываю сквозь ветки куста.
Передо мной небольшой лагерь. Вижу среди деревьев несколько полотняных палаток, костры, на кострах – котлы. У котлов суетятся три женщины. Вокруг сидят, лежат и бродят вооруженные мужчины.
Женщины в возрасте от двадцати до тридцати, лица сильно помятые, волосы грязные, непокрытые, длиной до плеч. Короткие волосы, не заплетенные в косы и без платка на голове – это странно и непривычно. У одной зубов передних нет. Отсутствие зубов – это тоже странно: даже крестьяне из нашей деревни при зубной боли ходили в село и там обращались к ведьме, чтобы залечила. Не так уж это дорого. Выбитые выращивать дороже, но когда я с сынком мельника подрался и зубы ему выставил, тот их вырастил через пару дней. Одеты женщины неаккуратно – платья вроде не из дешевых, такие богатые горожанки носят, но платья эти потрепанные, мятые, грязные.
В общем, женщины – точно не крестьянки, не горожанки и уж совсем-совсем не благородные.
Мужчины такие же мутные – одежда из добротных тканей, но мятая, грязная, разносортная. Скажем, чулки на нем зеленые, шорты синие, из недорогой ткани, а кафтан – красный с золотой вышивкой. И в этом кафтане он валяется на траве, перешучиваясь с девицами. Все мужчины потрепанные, нечесаные, с выбритыми висками и затылками, без бород или с коротко обрезанными бородками. Возраст от двадцати до сорока, но больше молодых. У всех на поясе короткие мечи, чуть длиннее моего охотничьего ножа, с небольшой гардой, или кинжалы. Около одной палатки в пирамиду составлены копья и секиры на длинных древках.
Посидел я немного в кустах, послушал, посмотрел. Думал: сейчас как выйдет из палатки главный злодей, как начнет раздавать всем указания и рассказывать, какое злодейство он задумал. Я подслушаю, и буду знать. Не вышел. Звучал обычный треп тупого быдла, которое ждет жрачку и хочет девок, пусть даже и то, и другое – не первой свежести. На земных гопников похожи, только гопников с оружием и попробовавших кровь.
Когда в мою сторону направился один из этих мужчин и присел под кустом буквально в паре метров от меня, я понял что надо тихо уходить. А то следующий меня обоссыт, даже не заметив.
***
Я вернулся к коню, обошел лагерь стороной, вышел на дорогу. И побежал. Сначала тащил коня за повод за собой, потом, когда Овец привык к темпу, побежал длинными прыжками сбоку от него, держась рукой за седло.
Конечно, была вероятность, что на дороге можно встретить еще каких-то разбойников, но вряд ли она велика: тут и одной банде делать нечего сейчас. Не будут же они неделями сидеть такой толпой в лесу ради того, чтобы поймать и ограбить одинокого охотника? Это экономически нецелесообразно. Хотя если есть одна банда, то может обнаружиться и другая. Странно всё это было.
***
В деревне я в первую очередь подъехал к дому старосты.
Со старшей сестрой поздоровался, хоть мы и не общаемся почти, но все же родственница.
Мужа ее предупредил, что видел в лесу вооруженных людей с непонятными намерениями. Если они сидят в лесу – это еще ничего. А если они двигаются из Прибрежной марки в нашу сторону – то наша деревня первой окажется на их пути. А что могут сделать деревенские мужики, хоть их и много, против опытных вооруженных наемников? Что это наемники, которые раньше воевали в марке, а теперь освободились из-за перемирия, мы со старостой сообразили.
Староста задал уточняющие вопросы, помял пальцами себе бороду в задумчивости и спросил – не еду ли я в село? А если еду – не зайду ли в замок, чтобы сказать капитану о встреченном отряде?
Отказаться я не смог, хотя идти в замок не хотелось. Я побаивался попасть на глаза некроманту, вдруг тот поймет, что я – чужая душа в теле, которое он убил. Я о способностях некромантов не знал почти ничего, кроме того, что ими пугают детей. Ведьмами тоже пугают, но это не так страшно, ведьмы – создания странные, но привычные. К ним ходят зуб вылечить, или болезнь, хотя это и дорого, или сады и поля защитить от вредителей. А некромантов мало и обычные люди их услугами редко пользуются, потому и не знают, чего от них ждать.
После разговора со старостой я вернулся к своим планам: проехал мимо двора Милки, помахал ей рукой, чтобы знала, что я в деревне и приду к ней на сеновал; потом – к Лексе, отдохнуть и помыться; потом – опять к Милке, на свидание.
***
Утром без спешки добрался до замка.
Главная дорога шла через село, перед его околицей была развилка, ведущая к замку. Между селом и замком оставлено пустое пространство – барон запрещал что-то строить вблизи крепостной стены.
Стена замка была метров десяти высотой, сложена из кирпича, укреплена мощными пилонами, массивными внизу и сужающимися кверху. Внутри стен, похоже, почти всё пространство было застроено, крыши и верхние этажи строений возвышались над стеной. Выделялись массивный прямоугольный дворец с узкими окнами и круглая башня-донжон.
Село отличалось от моей родной деревни только размером, да еще наличием в центре нескольких мастерских и лавок, а еще – небольшого рынка. Сейчас никакой ярмарки не было, поэтому на рынке было почти пусто: несколько баб торговали фруктами из своих садов, творогом и маслом, или скучали, пытаясь продать зелень, молодую репу и серо-желтую морковь.
Тим бывал в селе, хоть и не часто: к скорняку приходил с мехами, у кузнеца наконечники для стрел покупал, один раз к ведьме заходил – за амулетом, отпугивающим животных. Так что в общих чертах я знал, что здесь есть. Мастерские кожевника, скорняка, портного, сапожника. Аптекарь и ведьма. Парикмахер. И кузнец с гончаром, конечно, как без этого.
На улице я поглядывал на людей. Они тут одевались немного не так, как в деревне. У нас крестьяне обычно летом ходили босыми или сплетали себе лапти, только не из лыка, а из соломы. Зимой под лапти портянки наматывали. Из одежды мужчины носили свободные штаны до середины голени и рубахи из серого домотканого полотна, женщины – длинную рубашку и темную юбку до пят, в прохладную погоду – еще и жилетку.