Поправка за поправкой
Шрифт:
— Что такое «нефть»? — пожелала узнать Нэн.
— Петролеум.
— А «петролеум» что такое?
Нэйл раздраженно повернулся к сидевшей за столом жене. Цинтия состояла в женской организации, собиравшей деньги в помощь частному санаторию для детей, и занималась сейчас предварительной оценкой пожертвований, которые удастся собрать на весеннем званом завтраке, где ей впервые предстояло сидеть рядом с руководством организации, на возвышении.
— Черт побери, Цин! Неужели нельзя избавить меня от них в мой единственный выходной?
Цинтия подняла на мужа ледяной взгляд.
— Не кричи на меня при детях. Сколько раз
Капитан, почувствовав приближение шторма, быстро увел детей в кабинет Нэйла. Они все еще жаждали объяснений. И Капитан, вспомнив услышанный когда-то от доктора Беренсена рассказ о детстве Роберта Браунинга, снял со стола книгу и положил на ковер.
— Вот это, — не без опаски начал он, — нефть. Вещь очень ценная, и добывать ее чрезвычайно трудно. Так вот, первым делом мы должны извлечь ее из земли. Вы моложе меня — значит, скважину придется бурить вам, а я буду сидеть и руководить.
Мгновение спустя все трое перенеслись на равнины Техаса и радостно принялись за разработку месторождения, которому предстояло в самом скором времени принести им большие доходы. Успехи они делали поразительные и уже добрались до нефтеперерабатывающего завода — Невил даже успел сделать Нэн строгий выговор за курение в цеху, — когда появился Нэйл, на лице которого застыло выражение отроческой нерешительности, означавшее обычно, что ему стыдно за себя.
— Что здесь происходит?
— Иди сюда, пап! — воскликнул Невил. — Мы нефть добываем.
У Нэйла немного отлегло от сердца.
— А почему книга на полу лежит?
— Это не книга. Это нефть и есть.
— Нефть выглядит иначе, — сказал Нэйл. — А это всего-навсего книга.
Дети поскучнели и уставились на Капитана с явным осуждением.
— Дедушка сказал, что это нефть.
До Нэйла начало доходить, и он заговорил жизнерадостным, громким голосом, отзывавшимся в тихом кабинете странным эхом:
— Ну да, это, конечно, не нефть, но мы можем притвориться, что это она. Ладно! Давайте добудем ее из земли!
Однако разочарованная Нэн уже обиженно топала к двери. Невил последовал за ней, и в кабинете наступило неловкое молчание.
— Я… похоже, я испортил им игру.
— Не страшно.
— Мне… надеюсь, вы понимаете, что я не хотел грубить ни детишкам, ни Цинтии. Просто… просто бывает, что они достают меня, особенно когда я в плохом настроении.
Капитан промолчал.
На следующий вечер к обеду был приглашен Ральф Патерсон. Сразу после полудня Нэйл завел Капитана в свой кабинет побеседовать.
— Человек он, по-моему, не слишком приятный, — нервно начал Нэйл. — У него довольно необычные взгляды на Гитлера, а делится он ими, не думая о том, с кем говорит. Но вообще-то, когда узнаешь его поближе, понимаешь, что у него есть свои достоинства, к тому же он очень важный клиент, и нам приходится обходиться с ним поласковее.
Намек Капитан понял, тем более что услышал его не в первый раз. И ответил, прилагая усилия к тому, чтобы голос его оставался спокойным и ровным:
— Честно говоря, Нэйл, я не собирался сегодня обедать с вами. Я немного устал и думал перекусить чем-нибудь легким и лечь пораньше.
— Ой, но это вовсе не значит, что я против вашего присутствия за столом, — поспешил объяснить Нэйл. — Просто… просто я знаю, как вы переживаете из-за того, что там происходит. А он человек вспыльчивый, и спорить с ним… э-э… довольно опасно.
В общем, возможность отплыть на «Новом Амстердаме» Капитана обрадовала. Судно понравилось ему с первого взгляда, он сразу почувствовал себя здесь как дома. Когда пришло время спуститься на пирс, Капитану стало грустно, и все же, как только начали подниматься трапы, и празднично заревели гудки, и с палуб «Нового Амстердама» дождем посыпались ленты серпантина — в общем, как только началось второе его плавание, он испытал немалое удовлетворение.
Посвятив себя новой карьере, Капитан принялся за работу с энергией и рвением, которые могли бы обессилить и человека менее рьяного. Плавание следовало за плаванием, и вскоре он стал проводить в море почти все свое время.
Поначалу Нэйл и Цинтия не принимали это всерьез. Весьма типичным для их отношения к Капитану был вечер, когда к ним пришли в гости Остины, их друзья, только-только вернувшиеся из поездки по Европе. Остины Капитану нравились, в особенности Руфь, называвшая его «Энди» и шумно подтрунивавшая над его молоденькой любовницей. Капитана ее шуточки только радовали, а вот Цинтию злили — она обиженно поджимала губы и с чопорным упорством старалась сменить тему разговора. Как-то раз она даже выбежала из гостиной, а после устроила Капитану жестокий разнос за то, что потакал Руфи. Нэйл, встав на его защиту, начал сердито выговаривать Цинтии. Кончилось тем, что Капитану пришлось успокаивать их обоих. Так вот, в тот вечер Капитан слушал рассказы Остинов об их путешествии не без некоторой снисходительности.
— А, Ков, — в какой-то момент вставил он. — Прекрасный порт.
— Вы там были?
— О да. Не один раз.
— Должно быть, давным-давно.
— Да нет, не так уж и давно, — улыбнулся Капитан. — Собственно говоря, совсем недавно.
— Странно. Наш корабль в этот порт не заходил. Я думала, круизные лайнеры вообще в Ирландии не пристают.
— Тут все дело в приливах, — заявил Капитан, когда ему удалось справиться с неожиданным приступом кашля. — Как вам известно, Ков — гавань маленькая и окружена очень опасными мелями. Большое судно может войти в нее только в строго определенный момент прилива. Жаль, что вам пришлось пройти мимо.
Как только Остины ушли, Нэйл и Цинтия просто покатились со смеху.
— Ах вы, старый мошенник! — одобрительно воскликнул Нэйл.
— Ну, — усмехнулся Капитан, — я ведь и вправду там побывал.
— Это когда же? — удивилась Цинтия. — Когда ты там побывал?
— О, очень давно, моя дорогая. Одно время я много путешествовал.
Их это объяснение устроило, а Капитан в который раз с гордостью подумал о том, каким обширным опытом судовождения обладает. Однако тут же одернул себя: что ни говори, а известие о том, что Ков находится в Ирландии, его удивило. Он-то полагал, что это порт нидерландский — бельгийский, голландский, не то норвежский, — и на следующий день виновато отправился в городскую библиотеку. Библиотека произвела на него приятное впечатление, и он стал часто заглядывать туда, чтобы почитать о местах, в которых бывает. Он сидел у окна и временами надолго отвлекался от чтения, наблюдая за бездельниками, которые обменивались шуточками на другой стороне улицы или просто отдыхали на освещенных солнцем скамейках, с приятностью покуривая или ведя негромкие разговоры, — за людьми его возраста, с которыми ему было уже слишком поздно сводить знакомство.