Попрыгунчик ч.1
Шрифт:
шизея от моей наглости, механически, протянул мне своё. Взял его в руки и
развернулся, к предателям и дезертирам. Прошёлся вдоль строя и не увидел
там, ни одного предателя. С некоторых пор, я стал их чувствовать, не знаю
как, но я фиксировал их мимику и эмоции, они были для меня, как открытая
книга. В этом строю, предателей не было, я чувствовал только непонимание,
обиду, разочарование, боль от невозможности изменить ситуацию, ни одной
мысли о предательстве в строю, я не чувствовал.
А вот эмоции лейтенанта, я чувствовал прекрасно и они мне категорически
не нравились, если он из НКВД, то я балерина из большого театра. Причём
Прима - балерина! Чем дальше я прокачивал ситуацию, тем больше она меня
не устраивала. Да здесь явно, целая команда шпионов работает, под НКВД.
Удостоверение сто пудово липовое, у меня даже руки вспотели, от
нежелания открывать его.
Что же делать? Мне просто необходимо, что бы он первый в меня выстрелил,
тогда есть шанс, взять всех живыми. Ладно работаем, что- что, а бесить
людей я умею. Развернулся к лейтенанту и стал действовать Ва-банк.
– Скажите лейтенант, а директиву 22-18 до вас доводили? Приказ главкома №
227? Вижу по вашей реакции, вы даже не в курсе, о чём я говорю? Это
прискорбно. Я имею специальные полномочия, проверить их вы можете,
созвонившись с командующим оперативной группой генерал - лейтенантом
Калининым!
– сразу уловив наши одинаковые фамилии, глаза у лейтенанта
нехорошо заблестели, даже не надейся голубок.
– Согласно директиве 22-18, командиры партизанских отрядов особого
назначения, имеют право отбирать для себя бойцов из числа вышедших из
окружения и побывавших в немецком плену, но не запятнавших себя
убийствами и предательством - я резко развернулся к расстреливаемому
бойцу - Имя, фамилия, звание, воинская специальность?
– Красноармеец Петров Иван, артиллерист - наводчик. Вышел из окружения,
в составе сводного отряда из под Могилёва - спокойно ответил боец.
– В чём, вас обвиняют?
– уточнил я.
– В утере личного оружия. Моя винтовка, была разбита попаданием осколка,
не таскать же мне её с собой, заменил на немецкий карабин, с ним и вышел -
с ухмылкой ответил боец.
Я удивлённо оглянулся на нервничающего лейтенанта, бойцы расстрельной
команды тоже, недоумённо поглядывали на своего командира. Я шагнул к
следующему, вернее следующей, девушке лет двадцати, с синяком на лице и
разбитой губой.
– Ефрейтор Камулькова Анна, радистка и телефонистка. Обвиняюсь, в
умышленной утере радиостанции. Все радиостанции, телефонные аппараты и
провода, закопали по приказу командования. Командир, отдавший приказ в
госпитале, без сознания - также спокойно, ответила девушка.
Я развернулся к лейтенанту и увидел, как он отправил одного из бойцов, за
помощью и зло смотрит, в мою сторону. Раскрыл его удостоверение, следа от
скрепки нет и быть в принципе не может, скрепка из нержавейки. Захлопнул
его и сказал для всех громко:
– На сегодня, все расстрелы отменяются! Пока, мы с генералом не
разберёмся, что здесь происходит, все задержаны. Вас, товарищ лейтенант,
это тоже касается, бойцы оружие разрядить и на предохранитель - обратился
я, к расстрельной команде. Сам свистнул водителю с генеральской машины,
подзывая его к себе. Развернулся к лейтенанту и спросил:
– Товарищ лейтенант, а вы на фронте были? В боях, участвовали? Хотя,
можете не отвечать! Вижу, что участвовали - напрягся я, видя, что лейтенант
сильно нервничает и на грани паники. Видимо моё нетипичное поведение,
возраст и ссылка на генерала, не поддаются его логике.
– Осталось только выяснить, на чьей стороне вы воюете?
– закончил я, смотря
в переносицу лейтенанту.
– Что случилось Серёжа?
– услышал я голос Тамары и недоуменно
повернулся.
В тот же миг, лейтенант схватил Тому и приставив к виску пистолет, зло
прошипел:
– Я воюю, на своей стороне! И не тебе, меня учить! Унтерменш!
– добавил он
по - немецки.
– О! Солдат Великой Германии, во всей своей красе! Снова, прикрывает свои
подлые делишки, гражданским лицом и несёт бред, о своей избранности!
Как банально - с усмешкой, ответил я ему на немецком.
Лейтенант взглянул на меня удивлённо, но быстро взял себя в руки.
– Все бросили оружие на землю или я застрелю, дочку генерала - закричал
лейтенант.
Все стояли, растерянно глядя друг на друга.
– Выполняйте приказ, немецкого офицера! Всем, бросить оружие!
–
прокричал я, доставая свои пистолеты и бросая один перед собой, а второй,
как бы случайно, в ноги красноармейцу артиллеристу из окруженцев.
Расстрельная команда положила свои винтовки на землю и сделала по шагу
назад.
К нам быстро приближались, три командира НКВД и боец, из расстрельной
команды. Плохо дело, нужно действовать быстро.
– Твои друзья идут?
– спросил его, кивнув на подходящих командиров.
Лейтенант быстро оглянулся и с улыбкой повернулся ко мне, в следующее