Шрифт:
Элинор Фарджон
Попугайчики
В конце улицы стояла школа. Старая цыганка Дайна, которая держала двух попугайчиков в клетке, сидела на углу по правую руку от школы, а на углу слева от школы сидела Сьюзан Браун, которая продавала шнурки для ботинок. Сьюзан думала, что ей лет девять, но точно она не знала. Что касается возраста старой Дайны, то она его давно позабыла, он был слишком большой, чтобы помнить.
Каждый день в половине первого, когда заканчивались уроки, маленькие мальчики и девочки выбегали из ворот школы, и Сьюзан вспоминала про обед и доставала хлеб со шкварками; принимаясь за еду, она любовалась ленточками в косичках у девочек и прочными ботинками у мальчиков. Очень часто их разорванные шнурки были связаны узелками, ведь известно, что такое эти шнурки, но Сьюзан по-настоящему не надеялась, что мальчики подойдут к ней и возьмут у нее новую пару за пенс.
Мамы покупали им шнурки в магазине, и мальчики тратили свои пенсы совсем на другое- на драже, волчок или шарик. А девочки покупали за свои пенсы бисер, подвески "слезкой" или букетик фиалок. Но почти каждый день то мальчик, то девочка, то двое-трое останавливались перед попугайчиками старой Дайны, протягивали ей свои пенсы и говорили: "Пожалуйста, вытяните мне счастье".
Попугайчики ведь были такие чудесные птицы - чудесные не только на вид, с их гладким, зеленым, как трава, тельцем и длинными голубыми перышками на хвосте, они были чудесными, потому что могли вытянуть счастье за пенни; а уж дешевле вы счастья нигде не получите.
Как только малыш подходил за счастьем за пенни, старая Дайна говорила:
– Просунь палец в клетку, голубчик!
И когда малыш это делал, один из двух попугайчиков прыгал ему на палец, а потом, бьющий крылышками, извлекался наружу. Старая Дайна подавала голубое, зеленое, розовое, желтое, сиреневое счастье, сложенное из цветных бумажек, в мешочке, всегда висевшем на клетке. И чудесная птичка доставала счастье своим изогнутым клювом, и малыш его получал. Но как же попугайчик угадывал, кому какое счастье нужно: какое нужно Марион, Сирилу, Хелен или Хью? Все дети, сдвинув головы, склонялись над маленькими цветными листками бумаги и удивлялись.
– Какое у тебя счастье, Марион?
– Я выйду замуж за короля. У меня сиреневое. А у тебя, Сирил?
– У меня зеленое. Меня ждут путешествия. А у тебя, Хелен?
– У меня желтое, - говорила Хелен.
– У меня будет семь детей! А какое счастье у тебя, Хью?
– Мне повезет во всех моих делах. У меня голубое, - говорил Хью.
А потом они бежали домой обедать.
Сьюзан Браун сидела и затаив дыхание слушала. Как хорошо иметь счастье! Если бы у нее был один лишний пенс! Но у Сьюзан Браун никогда не бывало лишнего пенса. И вообще пенс бывал у нее нечасто.
Но однажды, когда дети все разошлись, а старая Дайна задремала на солнышке, случилось нечто прекрасное. Дверца клетки случайно оказалась приоткрытой, и один попугайчик вылетел. Старая Дайна, дремавшая на своем углу, не видела этого. А Сьюзан, и не думавшая спать на своем, увидела. Она видела, как зеленая птичка спрыгнула с жердочки и спорхнула на тротуар. Она видела, как птичка засеменила по тротуару, и видела, как в сточной канавке тощая кошка подобралась для прыжка. Сердечко у Сьюзан так подпрыгнуло, что подкинуло ее на ноги. Она сорвалась с места раньше, чем кошка, и бросилась через дорогу с криком: "Кш-шшш!".
Кошка свернула в другую сторону, как будто вспомнила о важном деле, а Сьюзан подставила руку, и птичка сразу вспрыгнула ей на палец. Попугайчик, усевшийся на твоем пальце - лучшее, что можно придумать себе пожелать в летний день. Это было самое лучшее, что случилось со Сьюзан Браун за всю ее жизнь. Но это было еще не всё. Как только она поднесла попугайчика к клетке, он сразу сунул свой клюв в мешочек, вытянул розовое счастье и дал его Сьюзан. Она не поверила, что так может быть, но так оно было. Она посадила попугайчика в клетку и пошла на свой угол, держа в руках свое счастье.
Прошло время, и Марион, Сирил, Хелен и Хью перестали ходить в школу. Они давно потеряли свое счастье и вообще забыли об этом. Марион вышла замуж за ученика аптекаря, Сирил сиднем сидел в конторе, Хелен вообще не пришлось выйти замуж, а Хью никогда не случалось заниматься никакими делами.
А Сьюзан Браун хранила свое счастье всю жизнь. Днем она носила его в кармашке, а ночью клала его под подушку. Она не знала, что там было написано, потому что не умела читать. Но это было нежно-розовое счастье, и она не купила его - оно ей было дано.