Попытка к бегству
Шрифт:
Грозы хочется, но ее нет. Хочется ветра, но и его нет. Даже темноты нет настоящей. Вместо нее серо-коричневая дымка, слегка колышущая занавеску.
— Ты никогда мне этого не простишь.
— Не говори ерунды.
— Я всегда тебя чувствую.
— Чушь! Причем здесь ты!
На потолке пляшет синий отблеск работающего в окне напротив телевизора. Внутри него мечутся тени.
— Я знаю.
— Прекрати.
— Я знаю.
— Прекрати, я сказал!
— Ты
Он садится и тянется за сигаретами. Огонек зажигалки вспыхивает во мраке теплым маячком.
— Извини.
Она целует его в спину.
— Я же говорю — не простишь.
Он не отвечает. Она приподнимается и приникает к нему всем телом.
— Я всегда тебя чувствую.
Темно.
— Ледогоров? Да, есть такой. — Вышегородский переложил телефонную трубку из одной руки в другую. Собравшиеся на утреннюю «сходку» опера притихли. — Нет, не в отпуске. Да, работает. Пишу.
Небо за окном имело нежный сапфировый цвет. От проснувшегося солнца воздух казался размешанным в розовом тумане. Тополь замер как затаившееся в засаде гигантское диковинное насекомое. Ледогоров смотрел на все это и даже взглядом не хотел возвращаться в душный полутемный кабинет к запахам пыли, бумаги, клея и кожи.
— Хорошо. Я записал. — Артур положил трубку и задумчиво посмотрел на телефонный аппарат. — Все работать. Саша, задержись.
Опера потянулись к выходу. Идущий последним Армишев аккуратно притворил дверь. Ледогоров отвернулся от окна и вопросительно посмотрел на Вышегородского.
— Кто это?
— У СБ. Вызывают тебя. — Артур оторвал листок календаря. — К одиннадцати. В отдел служебных проверок.
Ледогоров взял протянутую бумажку.
— Понял. Буду.
— Что ты натворил?
Он усмехнулся.
— Не боись. Если бы натворил — в прокуратуру бы вызывали.
Из-за крыш наконец вынырнул красный сверкающий шар солнца. Его рыжие языки лизали пол кабинета.
— Я пошел.
На часах было десять. Он зашел в «Василису», взял «полтинник» коньяку и, усевшись в угол, закурил.
Через пять минут после его ухода хмурая сменщица Ксении Валя удивленно повертела перед глазами нетронутую рюмку и, пожав плечами, слила содержимое обратно в бутылку.
— С какого года в органах?
— С девяносто первого?
— Где и на каких должностях работали?
Майор-«уэсбэшник» был немолод, худ и невообразимо скучен. От одного его вида во рту становилось кисло. Он носил очки со стеклами-«хамелеонами» и все время казалось, что у него просто нет глаз.
— У вас на столе выписка из моего личного дела.
— Неважно. Я хочу услышать от вас.
Ледогоров вздохнул и посмотрел на высокий потрескавшийся потолок.
— Я не помню. Много всего было. Память подводит.
Майор оторвался от материала перед
— Зря ты так начинаешь. Проблемы у тебя серьезные.
Ледогоров вынул из кармана свой «Вин-стон» и взял со стола зажигалку.
— Да? Надо же.
— Точно. И я не разрешал тебе курить.
— А я тебе.
— Хватит тыкать мне.
— Ты первый начал.
— Я официальное лицо…
— А я «хрен с бугра».
Ледогоров с удовольствием выпускал дым. Майор пришел в легкое замешательство. Видимо, еще никто не вел себя так в его кабинете. Он нервно потер ладонью мгновенно вспотевший лоб и уткнулся в лежащие перед ним бумаги.
— Значит так, Александр Игоревич, — продолжил он официальным тоном. — К нам поступило заявление от директора магазина «Аре» Заправиной Софьи Николаевны, в котором она пишет, что вы, сожительствуя с работницей магазина Юлией Шадриной, постоянно требуете повышения ей зарплаты, покрываете совершения ею хищений из магазина, угрожаете… А два дня назад вы в состоянии алкогольного опьянения ворвались в магазин, избили двух друзей Заправиной и грозили ей самой физической расправой.
Ледогоров покачал головой.
— В состоянии алкогольного обвинения?
Майор кивнул.
— Да.
— Ужас какой.
«Уэсбэшник» достал бланк объяснения.
— Что можете пояснить.
— Ничего.
— В каком смысле?
— Во всех. Статья пятьдесят первая.
Майор недоуменно покачал головой.
— Но это не допрос.
— Тем более, — Ледогоров встал. — Я пойду? Или будете меня задерживать?
За окном по залитой солнцем Конюшенной площади сновали автомобили. «Уэсбэшник» ухмыльнулся.
— На твоем месте…
— Из нас каждый на своем месте. Отметь пропуск.
На стол лег бумажный квадратик. Майор не пошевелился.
— Крутой?
— Нет. Просто устал доказывать, что я не верблюд.
— Я делаю свою работу.
— Тогда делай ее хотя бы вежливо, а не растопырив пальцы.
— Тебя забыл спросить!
— Вот-вот. Отметь пропуск. Я отказываюсь давать объяснения.
— Будешь в прокуратуре отвечать.
— Ради бога.
— А руководству твоему я сегодня же сообщу. Вылетишь в три минуты.
— Пропуск отметь.
Майор наконец подтянул к себе листок и расписался.
— Счастливо оставаться.
По площади с ревом пронеслась группа байкеров. Ледогоров нашел телефон-автомат и набрал номер. Юлька была еще дома.
— Сходи в травму. Сними побои.
Она удивилась.
— Зачем?
— Надо. Сходи.
— У меня уже зажило…
— Скажи, болит до сих пор.
— У тебя проблемы?
— Нет. Сходи в травму!
Она помолчала.
— Хорошо. Только не кричи на меня.