Попытка к бегству
Шрифт:
Ледогорову вдруг безумно захотелось курить. Он уже понял, что в помещениях банка это запрещено, поэтому даже не спрашивал.
— Так как?
Ледогоров думал, что после розыска о такой работе можно только мечтать, что зарплата в четыре раза выше его нынешней и что будет много свободного времени. Очень много свободного времени. Слишком много свободного времени. В лишенном запахов стерильном здании. Среди людей-рыбок. Где нельзя курить.
— Так…
— Я могу подумать?
Роман Олегович передернул плечами. В его понимании, думать было не о чем.
— Конечно. Но не долго.
— Я позвоню вам завтра. Повинуясь нажатию кнопки
— Проводи, — Роман Олегович снова улыбнулся. — Я жду решения.
Ледогоров встал.
— Спасибо. Вы раньше работали в ФСБ?
Замуправляющего покачал головой и усмехнулся. Лицо у него вновь стало серьезным, с каким-то оттенком грусти.
— Нет, — мягко произнес он. — Не в ФСБ. Я работал в КГБ. А это совсем разные вещи. Всего доброго.
На улице жгло невыносимо. Нескончаемый поток человеческих тел тек к вокзалу и в недра метро. Ледогоров присел на ступеньку какого-то магазина и с наслаждением закурил. Пахло бензином, асфальтом, потом, цветами, пирожками, пивом, духами, помидорами и свежевы лов ленной корюшкой. Пахло суетой, городом и жизнью. Приближался полдень.
В коридоре отдела, прямо напротив дверей ледогоровского кабинета топтался агент всех разведок мира Женя Васин, по кличке «Мутный». Женя представлял собой хорошо знакомый каждому более-менее опытному оперу тип источника — сумасшедший фантазер. Изо всех сил стараясь быть полезным, Женя изобретал иногда такие сюжеты, что главк готов был поднимать в воздух вертолеты, а «комитетчики» уже сверлили дырки для орденов. Потом все вскрывалось. Женю били и стращали психбольницей, но он уже на следующей неделе находил новых благодарных слушателей из числа сотрудников спецслужб. Ледогоров был одним из немногих, кто сумел извлечь из общения с Мутным конкретную пользу. Он очень быстро заметил, что когда Женя рассказывает о складах с оружием и чеченских террористах — это полная чушь, а когда о ворованных автомагнитолах — это правда. В районе Мутного считали убогим и особо не боялись при нем говорить.
— Здравствуйте, Александр Игоревич.
— Привет.
Ледогоров отпер дверь и вошел в кабинет.
— Есть информация.
— Опять про террористов.
Он воткнул чайник в розетку.
— Да, — Женя присел на краешек стула. У него было худое лицо с выпирающими скулами. И весь он был тощий, нескладный, в старом, дырявом спортивном костюме. — Я вчера у Тенгиза на рынке ящики грузил, вечером. К нему кавказец прибежал. Нервный, запыхавшийся. Тенгиз своего племянника подозвал и они с ним ушли. Сейчас везде призывают к бдительности. А грузины чеченам помогают. Я думаю, что это террорист был. Беглый.
Ледогоров чуть не рассмеялся. Бывает же так. Когда уже ничего не надо — все само падает в руки. Он достал из стола фото у «мерседеса» .
— Здесь он есть?
Мутный старательно склонился над глянцевой картинкой.
— Вот этот. Молодой.
Ледогоров пошарил по карманам и нашел «десятку».
— На, пива попьешь.
— Спасибо, Александр Игоревич! Я всегда готов…
— Все. Давай, иди.
Оставшись один, он налил себе кофе и закурил. По небу бежали волны различных оттенков синевы. Солнце висело ослепительным золотым щитом. От гаражей внизу тянуло запахом раскаленного железа. Сухая сигарета сгорела за две затяжки. Он пододвинул телефон, достал визитку Долгова и набрал номер. Ответом были длинные гудки. Жара нарастала.
— Мужики! Вчерашний «бегунок» к Тенгизу на рынок прибегал. Через него и «загасился». Хотите стать героями?
В глазах Армишева блеснул интерес. Сонин зевнул и сделал глоток из бутылки.
— А сам-то чего?
В голосе сквозила сонливая лень.
— Мне уже «палки» не нужны.
— А нам вообще не нужны, кроме тех, которые в штанах! — спошлил Сонин и загоготал. Смех у него был громкий и какой-то неестественный.
Армишев виновато улыбнулся и поерзал в кресле. Ледогоров в очередной раз поразился их «спарке».
— Боже, храни милицию! — Сонин понял. Смех оборвался.
— Ты из себя-то святого не строй! Сам-то драпаешь! А мы за тебя должны хвосты заносить!
— Драпаю, — грустно согласился Ледогоров. — Не должны.
— Перестрелялись бандюки — и хрен с ними!
Это был уже не новый аргумент. Ледогоров вздохнул.
— А завтра их пуля попадет в твою мать, идиот! — Он с силой захлопнул дверь. Колыхнулась в полутемном коридоре потревоженная пыль.
Толстая коричневая тетрадь лежала в первом ящике стола. С легкой руки Полянского ее называли компьютером. В нее несколько старых оперов заносили любопытную информацию о районном криминогенном контингенте Ледогоров нашел нужную страницу, пробежал глазами, перелистнул и взялся за телефон.
— Юра? Привет, Ледогоров! У тебя дело Гварамадзе, по наркоте? Ну и что там? Так. Понял. А сбыт точно «отвалится»? Уже постановление пишешь? Понял. Спасибо. Да так. Комбинашка одна в голове есть. Что? Да, правда. Но пока-то работаю. Еще четыре дня. Бывай!
«Ну откуда уже все знают?»
Положив трубку, он посидел минуту, опершись подбородком на кулаки и широко распластав локти. За стенкой громко хохотал Сонин. В кабинете напротив орало не выключенное радио. Он снова набрал номер Долгова. Никто не ответил. Позвонил домой. Тишина. Юлька с утра уехала искать работу по объявлениям. Было четверть второго. Жара, похоже, достигла пика. Ледогоров встал, плеснул воды из чайника себе на ладонь и протер лицо. Полегчало. Он пожал плечами. «Почему бы и нет?» Закурил и вышел из кабинета.
— Рад тебя видеть! Проходи, дорогой. Коньячку выпьешь? Пообедаешь?
Хозяин рыночной кафешки Тенгиз Гварамадзе внешне очень походил на карикатурного грузина эпохи застоя. Невысокий, пузатый, длинноусый, в старомодной кепке-аэродроме. Кафе он здесь держал лет семь и конечно прекрасно знал всех оперов и участковых близлежащих отделов, хотя за это время их сменилось уже немало. В противовес своему образу Тенгиз был немногословен, говорил по-русски чисто, практически без акцента.
Ледогоров поздоровался, взял сок и жестом пригласил хозяина за столик. Тот немного подобрался, поняв, что визит не праздный и именно по его душу.
— Тенгиз, — Ледогоров откинулся в тесном пластмассовом кресле, — я у тебя на халяву когда-нибудь пил, или ел?
Гварамадзе покачал головой.
— На деньги тебя напрягал когда-нибудь?
— Нет. Что ты говоришь?
Ледогоров не ответил и посмотрел вниз. Кафе располагалось на втором ярусе рыночного здания. Разнообразные фрукты и овощи казались отсюда стеклышками калейдоскопа. Доносился аромат свежести и разнообразных пряностей. Накатывался разноязыкий гул голосов.