Попытка к бегству
Шрифт:
– Государь, у меня просьба к тебе...
Майтимо ощутил укол мгновенного раздражения: "Опять у этого несчастного какие-то проблемы!" Но, куда деваться-то, кивнул незадачливому подданному:
– Слушаю!
– Государь, возьми меня в Химринг! Я больше не страшусь северной Тьмы, и буду нести службу добросовестно и стойко.
Нельяфинвэ удивленно смотрел на юного синда. Вот уж не ожидал он, что нежный менестрель снова решится оказаться под взглядом Врага! Но делать ему там совершенно нечего, это не подлежит сомнению.
– А чем тебя не устраивает служба в Нимхелле? Южный замок так же нуждается в охране, а у тебя здесь семья.
–
– и добавил совсем тихо, - ради моих девочек я не имею права оставаться трусом.
"Приспичило же тебе именно сейчас доказывать свою храбрость!" - с досадой подумал Майтимо и постарался разубедить менестреля:
– Дело не в храбрости, никто не сомневается в твоей способности преодолеть себя. Но в Лотланне сейчас очень неспокойно, назревают какие-то события, и мне нужны умелые, закаленные в боях воины для патрулирования границ твердыни Врага.
Нежные щеки синда вспыхнули, но он постарался ответить с достоинством:
– Государь, за годы службы в Нимхелле я хорошо научился сражаться мечом и кинжалом, а луком и стрелами каждый мужчина моего народа владеет практически с рождения.
Майтимо постарался спрятать улыбку: "Вот ведь упрямый!" Но, у боковой двери крепости он краем глаза заметил женскую и детскую фигурки. "Ну конечно, как можно отступить под взглядом любимой жены!" Только зачислять менестреля в один из патрульных отрядов вождь нолдор все равно не собирался. Как бы спровадить юношу, не задев его самолюбия?
– Патрули по равнине Лотланна передвигаются только верхом. Ты умеешь ездить на лошади?
– Я пробовал... Два раза... Но я хорошо умею ладить с животными. Со всеми, кроме Вражьих слуг. Государь, позволь мне выбрать коня и отправиться с вами! Я не подведу, клянусь!
Нельяфинвэ быстро оглянулся на жену юного синда. Хрупкая светловолосая Итарэль ободряюще улыбалась мужу, но в глазах нежной девы застыло такое... "Вот дурачок, жене не подвиги твои нужны, а чтобы ты рядом был. Лучше живой муж, чем мертвый герой! Но, преданная душа, готова страдать сама, только бы дать тебе, дурачку, возможность обрести себя. Только не забывайте, друзья, что у вас ребенок. Маленький совсем. Это накладывает кое-какие обязанности!" В этот миг в голове вождя нолдор возник план, как оставить менестреля в Нимхелле.
– Пойдемте в конный двор.
Конюшни располагались у задней стены крепости. Чтобы лошади не застаивались в денниках, в середине дня их обязательно выпускали погулять во внутренний двор. Сейчас там бегало несколько молодых кобыл. Майтимо подозвал конюха и о чем-то тихо распорядился. Тут же подбежали двое служителей и ласково позвали кобыл в стойла. Потомки белых коней, приплывших когда-то из Валинора, не нуждались в кнутах и уздечках - эти чудесные животные все понимали и слушались своих хозяев, а точнее, старших товарищей, радостно и охотно. Нолдор, нуждавшиеся в коне, приходили на конный двор и выбирали себе верного товарища для битв и путешествий по зову сердца. Они знакомились друг с другом, некоторое время привыкали, а потом или расходились и выбирали снова, или становились преданными друзьями на всю жизнь. А жизнь валинорских белых красавцев длилась не одну сотню лет. Синда, конечно, знал об этом обычае Высоких Эльфов, но даже не мечтал, что самому придется когда-нибудь так же знакомиться.
Между тем, во двор вышел конь. Он шагал неторопливо, с достоинством, высоко неся гордую голову. Линдир восхищенно смотрел на сияющего красавца. Все лошади нолдор были очень красивы, но этот! А конь остановился посреди двора, внимательно и спокойно всматриваясь в группу эльдар, замерших у ворот. Менестрелю показалось даже, что жеребец как-то по-особенному задержал на нем взгляд.
– Вот конь, - тихо сказал Линдиру король, - других лошадей, пригодных для военных действий, в конюшнях пока нет, они редко рождаются и медленно взрослеют. Но этот жеребец не пожелал признать своим всадником никого из моих воинов. Если сумеешь поладить с конем - отправишься в Химринг.
Майтимо был уверен, что жеребец не примет синда, как не признал добровольно никого из нолдор. А если кто-нибудь пытался помериться силой с конем, тот красиво скидывал непрошеного всадника в колючки, или еще куда похуже.
Конь спокойно ждал, и менестрель приблизился к нему медленно, но без страха. Протянул руку раскрытой ладонью. Жеребец внимательно обнюхал ладонь, всмотрелся в глаза нового претендента. Нельяфинвэ напряженно смотрел на этот обмен любезностями. Король был уверен, что гордый конь сейчас развернется и, не оглядываясь, уйдет в стойло. Но конь чуть помедлил, и невысокий менестрель, уцепившись за пышную гриву, стремительным движением взметнул себя на белую атласную спину. Никто не успел даже ахнуть, как жеребец перелетел через ограду конного двора и устремился в открытые ворота крепости. Задержать его, конечно, не успели.
Майтимо не слишком обеспокоился, он знал, что валинорский конь не причинит увечий непрошеному всаднику, только умчит его подальше и скинет куда-нибудь в грязь, предоставив возвращаться в крепость пешком, и не в лучшем виде. Но вождь нолдор изумился, оглянувшись на Итарэль. Робкая жена синда, которой по логике вещей полагалось бежать вдогонку за конем в панике и слезах, не проявляла беспокойства, даже как будто улыбалась слегка.
– Я смотрю, тебя не встревожило это похищение твоего мужа диким жеребцом?
– с любопытством спросил Майтимо у молодой женщины.
– Что ты, государь, он совсем не дикий! Я часто ухаживала за лошадьми и успела неплохо познакомиться со всеми. Нимпилин - конь особенный. Он слишком остро чувствует все движения души каждого, кто приближается к нему. И он не захотел принять ни одного из всадников потому...
– Итарэль вдруг замолчала, сильно смутившись.
– Так почему же?
– нетерпеливо поторопил женщину Нельяфинвэ.
– Прости, государь, я боюсь, что ты обидишься, - тихо пробормотала собеседница, опустив голову.
– Я никогда не обижаюсь на правду! Говори, мне нужно знать и понимать все мелочи, которые происходят в моих владениях.
– Это совсем не мелочь!
– женщина вскинула голову, найдя глаза короля тревожным взглядом, - понимаешь, государь, твой народ живет только войной, забывая обо всех радостях жизни. Наверное, это кажется вам необходимостью, но в ваших душах накопилось слишком много... нет, не ненависти, а, как сказать... ожесточения, что ли... И этот холод, скопившийся в ваших сердцах, он будто вымораживает вас изнутри, заставляет забыть о хорошем. Война становится сутью вашей жизни. Война ради войны! Так же нельзя! Видишь, даже конь это чувствует и отказывается от всадников, пораженных Злом. Враг побеждает вас изнутри!