Порочная игрушка
Шрифт:
— Боже мой, женщина, что с тобой не так? Большинство женщин просто хотели бы посмотреть чертов фильм.
— Я не большинство женщин, — выдыхаю в его губы. — Мне нравится злить и провоцировать тебя. Я люблю смотреть, как вена пульсируют на твоем лбу, когда ты злишься. Мне нравится, когда ты связываешь меня, шлепаешь и относишься ко мне, будто владеешь мной.
Он будет владеть мной, но недолго.
Бракс резко сдергивает с меня толстовку, и я хныкаю от удовольствия. Вместе с лифчиком она летит на пол позади меня.
— Я владею
Поднимаюсь на колени и седлаю его. Твердый член является неопровержимым доказательством его страсти к игре. Бракс втягивает губами мой сосок, и я стону от восторга:
— О да, мне нужно именно это.
Он стонет, и его горячее дыхание щекочет мою грудь. Это настолько опьяняет, что мне становится интересно, смогу ли я достичь оргазма таким образом. Бракс прикусывает мою нежную грудь, и я вскрикиваю от удовольствия. Откидываю голову назад в тот момент, когда большим пальцем он прикасается между моих ног. Его так долго не было рядом, что я легко могу поддаться блаженству только от его прикосновений.
Дрожь проходит сквозь меня, и я громко стону. С каждым давлением его пальца на мой клитор, я потираюсь об его толстый член в попытке получить столько удовольствия, сколько возможно.
— Не могу дышать, — шепчу я и припадаю к его груди, наши потные тела трутся друг о друга.
Он вдыхает и бормочет настолько тихо, что я почти не слышу из-за начала фильма:
— Я не могу дышать без тебя.
Мое сердце пропускает несколько ударов, и я не пытаюсь осознать то, что он имеет в виду, потому что на экране вижу очень знакомый фильм, один из моих любимых. И это вовсе не «Дисней».
— Бракс! Да ладно! — визжу я, разворачиваясь.
Замечаю на экране «Стильную штучку» с Риз Уизерспун, и мне хочется плакать. Этот фильм очарователен и романтичен, и напоминает мне о моей жизни в Джорджии, до Джимми, когда все было легко и весело. Брэкстон обнимает меня, поглаживая спину легкими прикосновениями своих пальцев.
— Я думал, что мы собирались потрахаться, — говорит он с усмешкой.
Мне нравится, когда он такой, как сейчас — именно таким должен быть настоящий мужчина со своей женщиной. Обдумывая эту мысль, я кусаю губу, прежде чем ответить. Считаю ли я себя его женщиной? Определенно, я чувствую, что принадлежу ему больше, чем принадлежала Джимми. Я хочу принадлежать Браксу. И, несмотря на его склонности, он никогда не относился ко мне так, как мой муж. Конечно, он необычен в своих пристрастиях, но делает это таким образом, что меня это заводит и заставляет тянуться к нему еще больше. Я даже не уверена, что он понимает, что делает со мной.
— Надо было включить диснеевский фильм. Держу пари, ты бы уже снял с меня штаны, — дразню я Бракса и оставляю поцелуй на его щеке. — Но ты сам себе вырыл могилу, и теперь должен лежать в ней смирно.
— В конце концов, я сниму сегодня с тебя эти штаны, Банни.
Я прижимаюсь к нему, когда он укрывает нас пледом. К этому я могу привыкнуть. Мое сердце болит, и в голове возникает вопрос, на который мой разум не хочет отвечать.
А что, если?
ГЛАВА 24
Он
За всю жизнь я всего несколько раз испытывал абсолютную радость.
Однажды, в доме у очередного маминого дружка я обнаружил журнал Hustler. Сел с ним в ванной комнате и впервые в жизни помастурбировал. Это было приятно, но как только я закончил, то наспех отмыл себя, а журнал спрятал в задней части шкафа под раковиной. И прежде чем дал своей совести замучить себя, на мгновение представил, что нахожусь не в своей дерьмовой реальности, а в мире, который контролировал я. В мире, где я правил.
Я был счастлив.
В свой шестнадцатый день рождения я проснулся от металлического звона над ухом и, открыв глаза, увидел улыбающегося Ричарда, трясущего связкой ключей. Когда вышел на улицу, у подъездной дорожки я обнаружил черный «Камаро Z28» с золотистыми гоночными полосками. Он был моим. «Лучшее для моего мальчика», — сказал тогда Ричард.
Я был в восторге.
Но ни один из этих случаев не сравнится с тем, что я чувствую, когда слушаю смех Банни, ее пение и то, как она цитирует каждое чертово слово в этом фильме. Ее смех заразителен, и в этот момент что-то происходит. Мое почти несуществующее сердце начинает биться. Оно бьется для чего-то особенного. Оно бьется для нее.
Я переполнен абсолютной радостью.
И теперь, когда переплетаю наши пальцы, чтобы отвести ее в свою спальню, думаю, будут ли у меня когда-нибудь снова такие моменты, как этот. Это эгоистично, но я хочу больше этих моментов. Не только счастья — счастья с ней.
Это важнее, чем любая финансовая цель, которую я когда-либо перед собой ставил. Дороже, чем любой дом, который я когда-либо хотел купить. И это более недосягаемо, чем любой спортивный автомобиль, который я когда-либо хотел.
Мне хочется покорить ее, обладать ею.
Но меня пугает мое желание, чтобы и она владела мной.
— Ты когда-нибудь думал продать свою компанию? — тихо спрашивает она, прерывая мои мысли, когда забирается на кровать. Ее темные волосы небрежно собраны, и это выглядит неимоверно сексуально. Она снимает одежду и смотрит на огонь, пока ждет, когда я присоединюсь к ней.
Окидываю взглядом ее идеальное голое тело и снимаю свои пижамные штаны.
— Пару раз. Почему спрашиваешь?
Джесс пожимает плечами и ложится на кровать, а я ложусь рядом с ней. Мой член уже в полной боевой готовности, но мне любопытны ее мысли.
— Не знаю. Я имею в виду, что твой отель, кажется, приносит тебе много неприятностей. Да, ты наслаждаешься развлечениями, — говорит она, показывая на себя, — но мне кажется, оно того не стоит.
Перемещая кончик пальца по ложбинке ее груди, я вопросительно приподнимаю бровь.
— Во-первых, ты больше, чем обычное развлечение. Ты моя. А во-вторых, это приносит мне чертовски много денег.