Порочная игрушка
Шрифт:
Кристина, явно чувствуя настроение, извиняется и выходит из-за стола, чтобы убрать кухню. Дюбуа, по-видимому, и не нужно ничего говорить, он просо уходит, избегая надвигающейся бури. Они все разбегаются, как крысы с корабля. По крайней мере, Рич остается на месте. И я улыбаюсь ему благодарной улыбкой. Он, может, и не знает всех секретов Бракса, но был бы дураком, если бы упустил момент внезапной смены настроения в комнате.
Бракс встает и протягивает мне руку.
— В какой комнате ты сделала ремонт?
Я с трудом сглатываю и указываю наверх.
—
Уголки его губ слегка приподнимаются, а глаза становятся светлее на несколько оттенков. Это дает мне надежду. Рич фыркает, явно забавляясь моим поведением.
— И еще я, хм-м, заперла кладовую рядом с ней. Там беспорядок, а у Кристины не было времени, чтобы подготовить ее для твоего отца, — говорю я в спешке и беру его за руку.
Холодными пальцами он сжимает мои, и у меня голова кружится от беспокойства. Пока мы поднимаемся наверх, Бракс и Рич обсуждают семейный бизнес, а я отвлекаю себя тем, что слушаю их. Ричард, несмотря на то, что технически на пенсии, гордится Kennedy Toys, и от этого мое сердце разрывается. Бракс, может, и не похож на отца, но они похожи в том, как одеваются, в их любви и преданности своему бизнесу, и в несомненной любви друг к другу. Я вспоминаю о своем отце.
— Этот дом прекрасен, — делает комплимент Рич. — Твоей маме бы он понравился.
Вздох Бракса не слышен пожилому мужчине, но я слышу. Рич говорит о ней с нежностью, и я задумываюсь о том, что случилось с этими двумя, почему они больше не вместе.
— Вы с ней развелись? — Вопрос срывается с моих губ прежде, чем я могу остановить его.
Мы подходим к двери в бывшую Комнату Принцессы, и они останавливаются. Взгляд Бракса устремлен в пол, скрывая от меня эмоции. Я хочу дотянуться до него, но сломленное выражение лица Рича останавливает меня.
— Джессика, она скончалась, — говорит мне Рич, сосредоточив взгляд на Браксе, — Наркотики украли мать моего мальчика. Она сейчас в лучшем месте.
Мои глаза наполняются слезами, а сердце болезненно сжимается.
— Мне так жаль. Я не знала, я думала, что…
— Довольно, Джессика, — рычит Бракс, напугав меня и отца, — просто покажи нам эту чертову комнату.
Его слова причиняют боль, и теперь я не хочу показывать ему комнату. Он будет ненавидеть ее. Прохожу мимо них, поворачиваю ручку и толкаю дверь.
— Не знаю, как комната выглядела раньше, но здесь действительно мило, дорогая, — говорит Рич мягким тоном.
Я пожимаю плечами и оглядываю комнату. Мебель уже не белая, а из красного дерева. Каждый элемент в комнате мужской, кроме белого ковра, но я не успела бы заменить все за такой короткий срок. В любом случае, теперь комната легко может украсить обложку журнала.
Бракс проходит мимо нас к гардеробной. Он гремит несколькими пустыми вешалками и ругается. Теперь я еле сдерживаюсь. Все всего лишь хотелось помочь и удивить его. Но я будто сделала что-то ужасное. И чертовски разозлила его.
— Эм-м, Рич, было приятно познакомиться с вами, но я неважно себя чувствую. Думаю, что лягу пораньше. Увидимся за завтраком. И я воздержусь от бекона и яиц, так что мы сможем страдать из-за отсутствия холестерина вместе, — говорю я дрожащим голосом, который должен быть легким и игривым.
Он хмурится и раскрывает мне свои объятия. Обычный жест, который бы сделал любой отец для своей дочери — и все же он значит очень многое. Я подхожу и позволяю пожилому мужчине, который пахнет почти так же, как Бракс, обнять меня.
Ричард сжимает меня и целует в макушку. Он именно такой, каким должен был быть мой отец — теплый, понимающий, любящий.
— Милая, Бракси нуждается в любви больше, чем многие. Ему нужен особенный человек, который полюбит его всего. Снаружи он порой бывает грубоват, но у него доброе сердце. Держись за него, — говорит он шепотом, — ему нужна такая женщина, как ты.
Я киваю ему, прежде чем отстраниться. Выбравшись из комнаты, я вхожу в лифт, но Бракс догоняет меня и ногой останавливает закрывающиеся двери. Знакомый страх захватывает меня, когда я вспоминаю, что случилось в последний раз, когда вот так ногой мужчина остановил двери лифта. В тот раз Джимми вторгся в мой мир. Он сделал мне больно. И я опасаюсь того, что будет делать Брэкстон.
Ведь он зол.
Я чувствую эту пульсацию.
Его ярости не избежать.
— И где же ты собираешься спать? — Его голос резок, и я осмеливаюсь взглянуть на него. Следую за его взглядом на панель управления. Мой палец завис над цифрами, которые предоставят мне доступ на третий этаж — его этаж.
— Очевидно, на диване, — говорю я, опуская руку.
— Посмотри на меня.
Я поднимаю взгляд и смотрю в глаза хищника. За один вечер, от равных мы вернулись к тому, что я снова его добыча. Стою и думаю о том, как легко все перевернулось с ног на голову.
— Не думаешь ли ты, — спрашивает он с рычанием, — что маленькие шлюшки должны спать в Дыре? — Он бьет кулаком по цифрам на панели, и я вздрагиваю.
— Бракс…
— Не надо! — гремит он. Я вздрагиваю, когда он шагает ко мне и хватает за руку. Его захват твердый, но не жестокий. Двери открываются на третьем этаже, и он тащит меня за собой. Я и так сегодня перенервничала, а он своим дерьмовым настроением делает все только хуже. Когда мы подходим к двери его спальни, я решаю, что сегодня лучше побуду в Дыре, чем рядом с ним.
— Вводи.
С трудом сглотнув, я бросаю на него взгляд. Его глаза светятся холодным металлическим блеском.
— Ввести что?
Мы оба знаем, что я тяну время.
Мы оба знаем, что я знаю.
— Введи его, игрушка, прежде чем я надеру тебе задницу.
Я не против того, что он называет меня «игрушкой». Обычно. Но сегодня он будто пытается задеть меня. Сдерживая внутреннюю ярость, я встречаюсь с его пылающим взглядом.
— Конечно, господин. Преклоняюсь перед вами, господин, — дразню я. Нажимая сильнее, чем необходимо, я ввожу «1-9-8-2», как будто хочу причинить клавиатуре боль.