Порочная любовь

Пирс Барбара

Он понимал, что не в его силах оградить Пэйшенс и сестру от слухов о предстоящей дуэли. Рэмскар довольно редко испытывал потребность защищать свою честь, поэтому новость о брошенном им вызове и двигавших им побуждениях горячо обсуждалась в светском обществе.

Рэмскар отказался говорить о дуэли с Мередит или Пэйшенс. Глотая слезы, девушка кричала, что ее не волнует, о чем шепчутся у нее за спиной. Но все ее мольбы отменить дуэль были тщетны. Перед тем как лечь спать, Рэмскар холодно велел обеим барышням на следующий день выйти из дому. Они должны вести себя так же, как всегда.

Но этот день был

не таким, как остальные. Если верить Скримму, Рэмскар ушел из дому еще до того, как рассвело, и с тех пор от него не было известий. Пэйшенс очень переживала. Если с ним что-то случится, она никогда себе этого не простит!

Раскрыв зонтик в сиреневую и белую полоску, она сказала:

– Не понимаю, зачем мы пришли в парк. А вдруг твой брат вернется, а нас не будет?

Вместо того чтобы гулять по парку, Пэйшенс и Мередит решили наведаться к друзьям Рэмскара – лорду Эвероду и лорду Бишмору. Они наверняка были секундантами на дуэли и знают, чем она закончилась. Возможно, Рэм без сознания в доме одного из них и надо послать за врачом. От одной только мысли об этом у Пэйшенс сжалось сердце. Само собой разумеется, она не стала делиться тягостными размышлениями с подругой.

– Должна признаться, я получаю от этой прогулки удовольствия не больше, чем ты, – сказала Мередит, сдвигая шляпку набок, чтобы проходившая мимо пара не заметила шрамы у нее на лице. Этот жест был скорее рефлекторным, нежели намеренным. – Но брат, не требуя ничего взамен, очень много для меня сделал. Если он счел необходимым, чтобы нас видели на прогулке, мне кажется, мы должны выполнить его просьбу. Даже если это выглядит дико.

Пэйшенс казалось, она понимает, что заставило Рэмскара отдать такое странное распоряжение. Это было сделано отнюдь не для того, чтобы создать видимость, будто ничего не произошло, как наивно полагала Мередит. Рэм просто не хотел, чтобы сестра оказалась дома в случае, если секунданты привезут его тело. Их мать впала в безумие при виде погибшего мужа. Рэмскар не хотел причинять сестре лишние страдания. Как обычно, он думал в первую очередь о семье, а не о себе.

Занятая тягостными размышлениями, она не сразу узнала идущую навстречу пару. Но когда дама и ее спутник встретились с Пэйшенс взглядами и улыбнулись, девушка поняла, что ей нужно было довериться интуиции и уехать из Лондона.

– О боже, Пэйшенс, это действительно ты? – воскликнул сэр Рассел, преграждая им дорогу.

Она видела удивление и боль на его лице, и ей вдруг ужасно захотелось его обнять. Но слишком живы были в памяти воспоминания о том, как сурово он от нее отрекся и как все эти годы она притворялась кем угодно, лишь быть не быть Пэйшенс Фарнали. И это помешало ей броситься вперед.

Сэр Рассел стремительно подошел к ней и тронул за руку, словно не веря, что это происходит наяву.

– Когда твоя мать сказала, что ты в Лондоне, я решил, что она ошиблась.

Мередит растерянно переводила взгляд с пожилой пары на подругу.

– Пэйшенс?

Очевидно, Мередит вспоминала вечер, когда Пэйшенс сказала вдовствующей герцогине, что ее родители мертвы.

– Боюсь, милорд, ваша жена ошибается, – сказала Пэйшенс, изо всех сил стараясь выглядеть равнодушной. – Я не ваша дочь. Пойдемте, леди Мередит.

Сэр Рассел был потрясен реакцией Пэйшенс.

– Что? Ты

не хочешь с нами знаться? На глазах его блестели слезы.

– Хватит ломать комедию, дочь, – сухо сказала леди Фарнали. – Я не совсем понимаю, в какие игры ты играешь, но ты сейчас же прекратишь эти глупости!

Играешь в игры…

Значит, вот как мать объяснила отсутствие старшей дочери!

Прошло уже четыре года, а леди Фарнали практически не изменилась. Она наверняка слышала имя Мередит и то, кем она приходится графу Рэмскару. На этот счет Пэйшенс иллюзий не питала. Матери ни к чему было воссоединяться со своей давно потерянной дочерью. Все, чего хотела леди Фарнали, это быть представленной Ноуденам.

– Ни в какие игры я не играю, миледи. И продолжаю настаивать, что мы не знакомы, – холодно сказала Пэйшенс.

– Извольте представиться, – заговорила Мередит, прежде чем Пэйшенс успела ее увести. – Я леди Мередит, сестра графа Рэмскара.

Пэйшенс закрыла глаза, не желая видеть, как ее новая жизнь и все, чем она дорожила, рассыпается на мелкие осколки.

– Простите нашу невоспитанность, леди Мередит! – поспешно произнес отец Пэйшенс. – Для нас такое потрясение снова увидеть дочь. Вот уже который год мы не получаем от нее известий и боялись, что она мертва.

– Умоляю, простите моего мужа и нашу неблагодарную дочь. Мы из семейства Фарнали, – вмешалась мать Пэйшенс, поскольку сэр Рассел был слишком взволнован. – Это мой муж, сэр Рассел. А я леди Фарнали. А вы, по всей видимости, знакомы с нашей дочерью.

– Приятно познакомиться. – Мередит повернулась к Пэйшенс и прошептала: – Ничего не понимаю. Я думала, твоих родителей нет в живых.

– Так оно и есть, – угрюмо сказала Пэйшенс. Она высоко подняла голову и сказала, обращаясь к родителям: – Я искренне сочувствую вашему горю, сэр Рассел и леди Фарнали. Однако я не ваша дочь. Моя фамилия Винлоу. По профессии я актриса. С недавних пор я компаньонка леди Мередит.

– Пэйшенс! – воскликнула Мередит, недовольная тем, что она не придерживается легенды, которую они с Рэмом при думали для светского общества.

Но любая легенда теперь потеряла смысл. Появление родителей все испортило!

– И влияния в обществе я не имею. – Эта фраза предназначалась матери.

Взяв Мередит под руку, Пэйшенс развернулась и зашагала прочь.

– Рэм!

Мередит подбежала к брату и крепко его обняла.

– Я так за тебя переживала! Мы с Пэйшенс сделали все так, как ты сказал. Мы, похоже, целую вечность бродили по парку. Но когда вернулись домой, а от тебя не было ни единой весточки… – Она прижалась к его груди. – Я уже вообразила, что случилось что-то ужасное.

Он погладил ее по голове, растроганный этим неожиданным проявлением чувств.

– Радость моя, я же говорил, что волноваться не стоит. Как я и предполагал, лорд Бентли оказался трусом. Этот джентльмен принес свои извинения, стоило мне показать, как я умею обращаться с пистолетом. Так что мне ничего не грозило, – солгал он, понимая, что всей правды Мередит лучше не знать.

Рэм не сомневался в себе. Он весьма искусно владел как шпагой, так и пистолетом. Но испуганный противник сам по себе представляет большую угрозу. Существовала опасность того, что Бентли может нарушить правила или его палец дрогнет на курке.