Порочная любовь

Пирс Барбара

Преданность подруги Дейдры была поистине безграничной. И это при том, что Пэйшенс наговорила два года назад, выйдя из того злополучного амбара, где остался Джулиан Феникс. Линк, Перри и Дейдра до сих пор верили, что тщеславный гений попросту бросил их. Феникс прекрасно разбирался в людях и знал все потаенные страхи Пэйшенс. Он знал, в какую нечистую игру ей придется играть. Знал еще до того, как она фактически ее начала. Разве он не издевался над ней, не подталкивал к тому, чтобы скрыть его смерть от остальных? С того самого дня, как Пэйшенс вернулась на постоялый двор одна, страх заставлял ее молчать.

Она боялась оказаться на виселице. Да и семью не хотелось втягивать в очередной скандал. Это было одной из причин, почему она поменяла свою настоящую фамилию, Фарнали, на Винлоу.

– Дейдра, Джулиана Феникса больше нет с нами, – устало сказала Пэйшенс. – И сейчас нам остается только найти Перри и Линка или же прогневать лорда и леди Паунинг. Я устала принимать решения за всех. Почему бы тебе для разнообразия не внести какое-нибудь дельное предложение?

Что-то похожее на ненависть промелькнуло в голубых глазах Дейдры. Ее тонкие губы скривились, словно готовясь выдать язвительное замечание. И хотя они с Пэйшенс, чтобы не допустить развала труппы, заключили шаткое перемирие, из-за принципиально разных взглядов на Феникса настоящими подругами им никогда не стать.

– Извините, если помешал, – раздался с порога мужской голос. – Я могу вам чем-то помочь?

Глава 2

Блондинка, которая так грубо «отшила» графа, при звуке его голоса резко развернулась. Как же ему повезло, что дамы оказались одни! В отличие от Эверода и Кэдда, Рэмскару было совсем не в радость отгонять соперников.

– Еще в холле я невольно заметил что-то неладное, – мягко сказал Рэмскар, не давая девушкам опомниться. – Прошу прощения за то, что взял на себя смелость вмешаться, милые дамы. Хорошие манеры вколачивали в меня с самого детства. И я не мог наслаждаться гостеприимством лорда Паунинга, не предложив помощь двум самым очаровательным созданиям из всех, кого мне посчастливилось встретить этим вечером.

Но ни на одну из девушек комплимент не подействовал. Более того, казалось, будто их напряжение только возросло. Темноволосая вопросительно взглянула на блондинку, в то время как та, прищурив глаза, не сводила с графа подозрительного взгляда.

Кем бы он ни был, девушек его присутствие явно раздражало.

Теперь, когда Рэмскар, наконец, смог как следует разглядеть лицо белокурой девушки, оно поразило его своей привлекательностью. Ее красота была правильной и симметричной, ею хотелось любоваться. Она была в платье из скучного белого муслина без всяких украшений, на которые, как он знал, большинство женщин падки, как сороки. Лицо в форме сердечка было прекрасно и без малейшего изъяна. В подбородке, сейчас вызывающе вздернутом, угадывалась трогательная мягкость, а длинные ресницы обрамляли бездонные голубые глаза, в которых при ближайшем рассмотрении обнаружилось несколько золотистых вкраплений. У нее был прямой носик, выдающийся вперед ровно настолько, насколько это было необходимо, и ничуть не портящий изящные черты. Пышная копна светлых волос была подобрана наверх. Несколько специально выпущенных прядей игриво вились на концах. Она была гораздо моложе его, двадцатишестилетнего, потому что, появись она на лондонском сезоне, он бы непременно ее заметил.

И эта миниатюрная белокурая Диана, словно пришедшая из греческих мифов, с любопытством склонила головку набок.

– А часто вам так везет?

Рэмскар

ожидал услышать в ответ кокетливо высказанную благодарность, но от этого вопроса, равно как и от красоты незнакомки, он растерялся. Чувствуя себя полным идиотом, он пробормотал:

– Везет? О чем вы?

Краешки соблазнительных губ победно поползли вверх.

– Ну как же, милорд, с вашим-то красноречием… Скажите, неужели девушки действительно начинают трепетать и млеть, услышав подобную ерунду?

У него запылали щеки – последний раз он переживал такое еще мальчишкой. Язычок у этой особы был такой острый, что мог на куски изрубить самые крепкие мужские доспехи. И если она ожидает, что он начнет оправдываться, то придется ее разочаровать.

– Как правило, да, – сказал он и холодно кивнул. – Некоторые даже довольно охотно попадают ко мне в постель, – добавил Рэмскар в надежде смутить ее своей дерзостью.

– Неужели? – Она сочувственно вздохнула и обменялась насмешливым взглядом с подругой. – До чего же глупые создания!

– Поразительно глупые, – согласился Рэмскар, пряча улыбку. – Какая редкая удача – встретить двух интеллигентных барышень! Разрешите представиться. – Он официально поклонился. – Фаулер Персиваль Ноуден, граф Рэмскар. А вы…

Он умолк, бросив на строптивую блондинку один из тех взглядов, перед которым никто не мог устоять.

Блондинка рассмеялась. Это был не вежливый смех и не девичье хихиканье, а заразительное веселье, передающееся окружающим.

– Если честно, вы когда-нибудь сдаетесь?

– Боюсь, что нет! – жизнерадостно признался он.

Рэмскар был очень рад, что не поддался хандре и не отказался от приглашения лорда Паунинга, иначе он бы не встретил такую удивительную барышню. Она протянула ему руку, которую он легонько пожал, и сделала реверанс.

– Мисс Винлоу. Лорд Рэмскар, позвольте представить вам мою подругу. Мисс МакНил.

– Очень приятно, милорд, – пробормотала мисс МакНил дежурную фразу, явно не имея этого в виду. Ее определенно что-то беспокоило. – Пэйшенс, мне нужно идти… нужно найти… Позже поговорим.

Она, не сводя глаз с Рэма, направилась к выходу.

– Я скоро! – крикнула мисс Винлоу ей вслед.

Рэмскар остался наедине с дерзкой барышней, которая так сильно его заинтересовала. Он не был ловеласом, как Кэдд, не мог похвастать напором, какой был у Эверода или Солити до того, как он женился, но в мисс Винлоу было нечто такое, что дразнило его и побуждало к действиям.

– Пэйшенс… – повторил он, словно пробуя на вкус ее имя. – Вам это имя не совсем соответствует. [2]

2

Patience – спокойствие, терпение (англ.).

Это замечание было настолько неуместным, что ее голубые глаза удивленно вспыхнули.

– Пэйшенс – хорошее имя. У нас в роду многих так звали, и оно мне вполне подходит. – Она обошла его, порываясь уйти. – И я не позволяла вам обращаться ко мне по имени, поэтому не имеет ни малейшего значения, нравится оно вам или нет!

– Остыньте! – воскликнул он, смеясь и незаметно преграждая девушке путь к выходу, стараясь при этом ее не коснуться. – Я не говорил, что мне не нравится ваше имя. Я всего лишь сказал, что такому маленькому вулкану, как вы, оно не соответствует.