Порочная

Ловелл Л. П.

Борис спрыгивает на рельсы рядом со мной, а Ронан уходит. Я бегу трусцой, чтобы догнать его, переплетая свои пальцы с его. Меня мало что пугает, но прямо сейчас я в ужасе. Я знаю всё о его оружии массового уничтожения и о том, как легко его клиенты могут его купить. Не говоря уже о том, что у Всадника, по-видимому, есть средства для изготовления такого же оружия. Это не какая-то дерьмовая новость о возможности ядерного нападения в какой-то далёкой стране. Это чертовски реально.

Мы некоторое время идём по рельсам, прежде чем Ронан останавливается

у служебной двери. Достав из кармана ключ, он отпирает её. Петли протестующе скрипят, когда он толкает её, открывая темноту за ней. Он щёлкает выключателем, и верхний свет, мигая, оживает. Низкий электрический гул заглушает отдалённый вой сирен воздушной тревоги, когда я смотрю вниз на бетонную лестницу с паутиной, прилипшей к стенам.

Ронан отпускает мою руку и спускается по ступенькам, прежде чем открыть ещё одну дверь внизу. Я следую за ним в тёмную комнату, с лестницы освещается только полоска кафельного пола. Когда он включает свет, я замираю.

— Какого хуя, Ронан? — это элегантная квартира, всё белое и в идеальном состоянии. С одной стороны комнаты находится кухня, а прямо передо мной — большая гостиная. Сбоку есть пара дверных проёмов, через один из которых видна кровать.

— Умный человек всегда готов.

— У тебя есть квартира… в метро? — я иду на кухню и открываю один из шкафчиков, обнаруживая, что он до отказа забит консервами. — К чему ты готовишься? К апокалипсису?

— Было бы глупо этого не сделать.

— Ох, конечно. Конечно, — я бросаю взгляд на Бориса, надеясь, что он хотя бы наполовину так же напуган, как и я. Он правда выглядит немного бледным, но он всегда бледный. — И что теперь?

Он пожимает плечами, его глаза загораются.

— Ждать. Это захватывающе, не так ли?

— Мотоцикл — это захватывающе, — я указываю на него пальцем, прищуривая глаза. — А это так… Я даже не знаю.

— Ох, да ладно тебе. Мы переживаем историю, маленькая кошечка, — он ухмыляется. — Кто знает, вполне возможно, что мы станем одними из немногих людей, оставшихся в живых всего через несколько мгновений.

— Почему я думаю, что тебе бы это понравилось, — бормочу я себе под нос. — Мне нужно принять душ, — я снимаю пиджак Ронана со своих плеч и бросаю его на стул. Борис буквально смотрит в потолок.

— О, смирись с этим, принцесса. Возможно, мы застрянем здесь на какое-то время. Привыкай к этому, — огрызаюсь я.

— Не смотри на неё.

Борис продолжает смотреть в потолок.

— Да, сэр.

Я приподнимаю бровь и расстёгиваю джинсы, медленно опуская молнию.

— Ты не можешь убить его. Куда бы ты положил тело? Через несколько дней от него будет ужасно вонять.

Я завожу руку за спину и расстёгиваю лифчик. Челюсть Ронана сжимается, когда я позволяю бретелькам упасть с моих плеч. Засохшая кровь отслаивается от моей кожи, покрывая ярко-белый кафель у моих ног. Теперь Борис зажмуривает глаза, и я борюсь с улыбкой. Должна же я хоть от чего-то получать удовольствие.

Ронан пересекает комнату, хватает меня

за плечи и тащит через одну из спален в ванную, прежде чем захлопнуть дверь у меня перед носом.

— Ах, милый, разве ты не хочешь помочь мне смыть кровь? Она повсюду, — говорю я закрытой двери, борясь со смехом.

Приняв душ, я заворачиваюсь в полотенце и иду в спальню. Ронан сидит на краю кровати, яростно набирая что-то на своём телефоне.

— Есть какие-нибудь новости? — я спрашиваю. Его взгляд скользит вверх по моему телу, прежде чем остановиться на лице.

— Всё в порядке, мы достаточно далеко от зоны радиоактивных осадков, — он что-то печатает на своём телефоне. — Мы едем в Нью-Йорк.

— Значит, ракета действительно где-то здесь? Где-то в окрестностях Москвы?

— Была.

— Хорошо, — я расхаживаю перед ним, кивая головой. — В Нью-Йорк. Там безопасно, верно? Никто не стал бы бомбить Нью-Йорк, — тихий смешок срывается с моих губ, когда истерика снова начинает нарастать.

— Не могла бы ты перестать расхаживать туда-сюда!

Я резко поворачиваюсь к нему лицом.

— Я пиздец как нервничаю! — я провожу рукой по волосам. — Зачем мы едем в Нью-Йорк?

Он стонет.

— Марио Лука в Нью-Йорке.

— Окей. Хорошо, — я сосредотачиваюсь на текущей задаче, а не на той бойне, за которую Ронан, несомненно, несёт ответственность снаружи. — Итак, мы отправляемся в Нью-Йорк и прикончим Всадника, — с этим я могу справиться.

— Мы едем в Нью-Йорк, чтобы выяснить, кто этот Всадник.

Я склоняю голову набок.

— Ты не думаешь, что это Марио?

— Нет.

Я вздыхаю и подхожу к шкафам у стены. Когда я открываю двери, то обнаруживаю вешалку, полную платьев, аккуратно заправленную под них обувь, нижнее бельё — всё совершенно новое.

— Ты приводишь всех своих подружек в своё бомбоубежище? — спрашиваю я, оглядываясь через плечо и снимая платье с вешалки.

— Нет.

— Ну, теперь я чувствую себя особенной, — я ухмыляюсь, отбрасывая полотенце и натягивая на ноги пару белых кружевных трусиков. Его взгляд опускается на моё обнажённое тело, прежде чем вернуться к моему лицу. — Когда мы отправляемся? — я надеваю чёрное платье и натягиваю его на бёдра, прежде чем подойти к Ронану. — Застегни молнию.

— Через два часа, — он застёгивает молнию.

— Разве тебе не нужно подождать, пока не исчезнет возможность быть сбитым с неба, прежде чем куда-либо лететь?

— О, я уверен, что аэропортам нужно, — ухмыляется он.

— Ну конечно, — я поворачиваюсь и прижимаюсь своими губами к его. — Ты же Ронан Коул.

Это вызывает улыбку, и его рука обхватывает мою поясницу.

— Тебе нужно принять душ. Кровь и близко не так забавна, когда засыхает, — говорю я, снова целуя его.

Его пальцы скользят по моему горлу, прежде чем его губы дразнят уголок моего рта. Мой пульс учащённо бьётся в груди, предвкушение поднимается в животе, а затем он отодвигается.