Порочное искушение
Шрифт:
— Конечно, — отвечаю я небрежно, потому что мысль о том, чтобы остаться с ним наедине в тихом теплом гараже, где он показывает мне свои любимые машины, кажется мне еще одной слишком интимной вещью для того, кем мы друг для друга являемся. Я чувствую тревогу, но не потому, что он сделал что-то, что заставило меня так думать, а потому, что я не хочу, чтобы та дрожь, которую я чувствовала, пробегая по позвоночнику, вернулась. Я не хочу чувствовать к нему влечение. Это сбивает с толку и тревожит, а эти эмоции мне абсолютно, однозначно не нужны.
— Пойдем. — Габриэль жестом приглашает меня следовать
Он ведет меня наверх, к комнатам для гостей.
— Моя комната и комнаты детей находятся на третьем этаже, — говорит он, жестом указывая наверх. — Комнаты для гостей на втором. Я выделил одну из них для тебя, но, если тебе что-то не понравится, просто дай мне знать, и я подумаю, что можно сделать, чтобы все переставить.
— Уверена, все будет в порядке, — быстро говорю я, и так оно и есть.
Комната, которую он мне показывает, такая же большая, как моя спальня дома, может быть, даже больше. Она полностью меблирована, как и было обещано: вдоль одной стены — камин, который я нахожу совершенно восхитительным, и большая кровать с балдахином, застеленная белоснежными простынями и изумрудно-зеленым бархатным одеялом. Комната полностью выдержана в зеленых и белых тонах — от толстого белого ковра на полу рядом с кроватью на твердом дереве до кресла с крыльями из темно-зеленого бархата у камина и зелено-голубого кресла с тартановыми узорами между книжной полкой и окном, на спинку которого наброшен мягкий белый плед из синели. Здесь есть письменный стол, комод и шкаф, а в дальнем конце комнаты я вижу закрытую дверь.
— Здесь есть ванная комната, — говорит Габриэль, указывая на нее жестом. — Это часть причины, по которой я попросил Агнес подготовить для тебя эту комнату, я подумал, что ты предпочтешь ее.
— Определенно. — Я поворачиваюсь кругом, осматривая великолепную комнату. Все выглядит и ощущается так же роскошно, как и в остальном доме, и я чувствую себя здесь комфортно. Нет ощущения, что я не на своем месте. — Большое спасибо.
— Ты работаешь на меня. И я делаю все возможное, чтобы всем моим сотрудникам, особенно тем, кто здесь живет, было комфортно. Если тебе что-то нужно, просто скажи мне, и я сделаю все возможное, чтобы достать это для тебя, — искренне говорит он.
— Спасибо. — Я не знаю, что еще сказать. Я стою на пороге новой жизни, делаю то, чего никогда раньше не делала, и меня переполняет смесь волнения и нервозности. Все, что я знаю, это то, что я надеюсь, что все получится. Я хочу задержаться здесь как можно дольше.
— Здесь есть все необходимое, чтобы разжечь огонь, если захочешь, — добавляет Габриэль, кивая на камин. — Сейчас лето, но ты, похоже, легко замерзаешь. Так что, как и все остальное здесь, не стесняйтесь использовать его по своему усмотрению.
Его замечание о холоде поражает меня, потому что он не говорит это так, будто осуждает меня или даже интересуется причинами. Он просто соглашается с тем, что я делаю что-то необычное, и, похоже, это его не беспокоит.
А тебе не кажется, что его бы беспокоило, если бы он знал, почему? Коварный голосок в моей голове шепчет, но я его игнорирую. Я не хочу, чтобы что-то испортило день.
— Если больше ничего нет… — Габриэль переминается с ноги на ногу, и я внезапно возвращаюсь в тот момент, прекрасно осознавая, что он стоит здесь, наедине со мной, в моей спальне. По позвоночнику снова пробегает тревожное чувство, кожу покалывает от осознания того, что я не хочу этого и чувствую себя неловко. Мне не по себе, потому что он ничего не сделал, чтобы вызвать у меня такие чувства… он ни в чем не виноват. Но я все равно панически боюсь оставаться с ним наедине.
Когда я ничего не отвечаю, Габриэль продолжает.
— Я дам тебе возможность устроиться. Обычно мы ужинаем около семи, и ты не обязана к нам присоединяться, но я буду рад, если ты это сделаешь. Агнес и Альдо едят вместе со мной и детьми несколько раз в неделю, и, если ты сможешь присутствовать на ужине, я думаю, это пойдет им на пользу. — Он делает паузу. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты чувствовала себя частью семьи.
У меня что-то щемит в груди, и я киваю. Его зеленые глаза встречаются с моими, и это осознание растет, осознание того, что он стоит в моей комнате, что кровать находится в нескольких футах от нас, что он находится здесь, в моем пространстве. Думаю, он тоже это понимает, потому что отступает на шаг назад, еще больше увеличивая физическое расстояние между нами, когда идет открывать дверь.
— Я спущусь к ужину, — быстро говорю я ему. — Я немного распакую вещи, а потом переоденусь и спущусь.
— Звучит неплохо. — Он еще раз улыбается мне, а затем выскальзывает из комнаты.
Следующие несколько часов я провожу, распаковывая вещи, расставляя книги по полкам и развешивая одежду. Ближе к семи я переодеваюсь в джинсы и длинный вязаный свитер темно-синего цвета в стиле туники, надевая к нему украшения из розового золота. Не знаю, насколько Габриэль любит, чтобы все наряжались на ужин, но до сих пор дом выглядел довольно непринужденно, так что, надеюсь, все будет в порядке.
Мне не нужно было волноваться. Когда я спускаюсь, за столом сидят только Габриэль, Дэнни и Сесилия, а на Габриэле темные джинсы и рубашка с короткими рукавами в стиле хенли. Он поднимает взгляд, когда я вхожу, и благодарно улыбается.
— Я рад, что ты пришла. — Он жестом показывает на одну сторону стола, напротив детей. — Проходи, садись. Мы уже все накрыли.
Кто-то приготовил для меня место, и я опускаюсь в кресло, глядя на тарелки с едой в центре стола. Большая миска с кремовой пастой, увенчанной креветками, помидорами и сыром фета, и еще одна деревянная миска с зеленым салатом, рядом с которой стоит небольшой стеклянный кувшин с каким-то винегретом. Сесилия смотрит на меня с другого конца стола и переводит взгляд на отца.
— Она будет есть с нами каждый вечер?
— Сесилия. — Тон Габриэля не резкий, но в нем есть намек на порицание. — Ты не должна говорить о Белле так, как будто она не сидит здесь. И да. Она будет ухаживать за вами обоими, так что большинство ваших трапез будет разделено с ней. Я попросил ее ужинать с нами так часто, как она захочет.
Сесилия прикусила губу, но больше ничего не сказала. Она просто сидит, сложив руки на коленях, и смотрит на обеденный стол своими ореховыми глазами в ожидании. Габриэль смотрит на меня, выражение его лица разглаживается.