Порочного царства бог
Шрифт:
— ЖОРЖЕТТА. — Клифф сказал это очень низким и очень страшным голосом. — Оставлю без зарплаты!
Куртизанка надула губы и, взметнув юбкой, удалилась. Судя по ее разгневанному лицу, окажись по близости арсенал Лидии Гамильтон, она бы непременно им воспользовалась.
— Зачем вы прогнали ее, лорд? — возмутилась я, глядя бедняжке вслед.
Если при первой встрече ее внимание напугало меня, то теперь оно мне польстило. Право слово, мной еще никто и никогда так живо не интересовался… в романтическом отношении. Да, очень и очень давно за мной увивался один обаятельный аристократ, на поверку оказавшийся
— А что, Малек? — холодно осведомился Кавендиш. — Тоже веселья захотелось, или просто виски подействовал?
— Ни то, и ни другое, — соврала я.
Слова куртизанки нашли отклик в моей душе. Я и сама желала чего-то такого, чтоб сердце "зашлось", "остановилось", "взлетело", "упало" — в любой последовательности. Да и от веселья отказываться бы не стала. Сколько я уже не развлекалась по-человечески? Не хохотала от души, не ходила на балы и не общалась с подругами… Лишь, как старая злобная паучиха, сторонилась всех и вся и вынашивала планы мести. Не могу так больше. Не желаю!
Да и алкоголь, стоит признать, сыграл роль. Иначе как объяснить то, что Клифф все еще обнимал меня, а я и не думала сопротивляться?
— Надо подойти к Лидии, — через некоторое время сказал он. — Поздравить и… думаю, она тоже будет рада видеть тебя.
Ну еще бы, после нашего-то с ней откровенного свидания. Прямо становлюсь популярной… Жаль, что только в определенных кругах.
— Хорошо.
Кавендиш взял меня за руку и потащил через зал. Ох, что же он меня все тискает и тискает? Мне, конечно, приятно, вот только голова и так уже с перебоями работает, а он своими прикосновениями еще большую смуту вносит. Да и смотрят на нас… Прямо глаз не отрывают.
— Лидия, милая, — на лице маркиза засияла улыбка, стоило нам приблизиться к виновникам торжества. — Еще раз поздравляю тебя!
— Спасибо за экипаж, Клифф. Он восхитителен.
Невеста подала ему руку для поцелуя. А потом рассмеялась и, отбросив церемонии, обняла его. Неожиданно мрачный цвет фиолетового платья оказался здесь очень к месту: он шел невесте — подходил к ее черным волосам, морщинкам и усталым глазам — и гармонировал с залом, больше напоминающим подземелье средневекового замка, нежели современный паб…
Рядом раздались восторженные восклицания: завидев, что Клифф вернулся в хорошее расположение духа, куртизанки позабыли про разомлевших мужчин и бросились к своему господину.
— Поговори с ними, — шепнула Гамильтон, подталкивая маркиза к возбужденным девушкам. — Они волнуются, когда ты долго не обращаешь на них внимания… А мы пока поворкуем с мистером Малькольмом, да?
И главная проститутка "Ретивых наездниц" хитро подмигнула мне.
— Ладно, — не очень охотно согласился лорд. — Только недолго и… Вы ведь не будете уединяться? А то жених расстроится…
— Молодец, душенька, — заявила Лидия, когда Клифф утонул в сонме протянутых рук и трепещущих тел. — Сработала на отлично.
Я чуть было не присела в реверансе, но вовремя опомнилась и поцеловала ее кисть. За что она хвалит меня?
— Ты нравишься ему.
Нравлюсь?.. Верно, я вроде как ценный сотрудник, да и собеседник тоже ничего…
Хотя кого
— Только не давай ему расслабляться и смело заявляй о своих желаниях. Привлекательные мужчины вроде Клиффа слепо уверены в своих способностях, хотя на самом деле даже не подозревают, как на самом деле любят женщины.
Э-э-э… Я не поняла, о чем она толкует, но мне стало еще более неловко.
Захотелось сбежать. Или хотя бы провалиться сквозь землю.
— Когда ты собираешься ему признаться?
Тут уж я рассердилась. Почему все считают, что я должна ему признаваться? Отчего леди Гамильтон самой не сказать Кавендишу: "Спасибо за экипаж, Клифф, он восхитителен. Кстати, твой секретарь — переодетая девушка"? Или Армстронгу не хлопнуть хозяина по плечу (изо всей своей богатырской силы, желательно) и не прореветь: "Раскройте глаза, лорд! Малькольм — баба!"?
Так нет, они молчат. Не хотят расстраивать своего дорогого друга и начальника. А я, может, тоже этого не хочу. Он повеселел и в кои-то веки выглядит счастливым. Обворожительно смеется, любезничает и заигрывает с распустившими хвосты шлюхами. И я при этом даже ни чуточки не ревную — ему слишком идет быть легким, шумным и веселым.
В разноцветной толпе мелькнула фигура мужа Гамильтон. И Армстронг, стоящий неподалеку, ожил. Развернулся и почти бесшумно скрылся из виду, освобождая место для законного супруга.
— Ты осуждаешь меня? — женщина поджала губы и требовательно взглянула мне в глаза.
— Я не в том положении, чтобы кого-то осуждать. Своих проблем хватает.
Та горько хмыкнула. Помолчала немного.
— Мы росли вместе. Жили в трущобах — на самых грязных и омерзительных улицах, которые можно отыскать в Лондоне. Мечтали, что поженимся и выбьемся "в люди" — он станет плотником или кучером, я — трудолюбивой прачкой… Когда мне было пятнадцать, на меня напали в подворотне. Семеро джентльменов, неизвестно как оказавшихся в наших краях, решили поразвлечься с юной нищенкой… Арм убил пятерых. Сам тяжело пострадал… Его осудили на пожизненное, и если бы по воле случая к нему однажды не подселили Клиффа, он и поныне сидел бы в Пентонвиле… А я стала проституткой. Потому что больше становиться было некем.
Наверное, мой взгляд стал слишком уж сочувственным, потому что Гамильтон распрямила плечи и улыбнулась.
— Все изменилось. Теперь я приказываю мужчинам и я же причиняю им боль. И мне больше никогда не придется нуждаться в деньгах… Иди к Кавендишу, душенька. Он устал от них, просто виду не показывает.
17. Малек и Клифф
Соблазните меня, лорд…
Устал он, как же. Да его энергии по части обхаживания девиц позавидовал бы любой! Хорошо, что я его больше не ревную. Да и какая разница, ревную или нет? Завтра я уйду, а он продолжит и дальше очаровывать своих поклонниц-куртизанок. И пусть очаровывает на здоровье, я не жадная. Пусть веселится, пусть смеется… со всеми, кроме вот этой вот блондинки, которая слишком уж самоуверенная, и с которой он выглядит чересчур радостным. Радость радостью, но должна же быть мера!