Порочные цветы

Светлова Грушенька

Я хотела было еще что-то возразить, но он не дал сказать.

– Давай иди уже. Мне надо тут кое-что подготовить. И, если у вас все будет хорошо с тем парнем, уволь меня от подробностей, ладно? И не одевайся так при посторонних. Это вульгарно.

Черт возьми! Я была сломлена! Да что там говорить – просто раздавлена! На что я надеялась тогда, глупая наивная девчонка с глупыми, наивными и детскими, до идиотизма детскими, фантазиями! Сейчас мне кажется, что это случилось нереально давно, будто в другой жизни, хотя я до сих пор помню каждый удар своего сердца, каждый вздох, каждое его слово, интонацию и, конечно, каждое его прикосновение. Это был мой полный провал, после которого я стала скрывать свои аномальные пристрастия еще тщательнее, только усложнив себе жизнь.

Прошло несколько

лет, и мне уже исполнилось шестнадцать, когда я снова решилась на опасный шаг, хотя вышло все совершенно случайно. В тот раз мне показалось, что я навсегда перешла черту и назад дороги уже не будет. Мы с Митей ночевали дома одни, потому что родители на пару дней уехали в гости к друзьям. И вот бессонной ночью, в которую я прослушала столько любимых песен, что уши ломило от наушников, я отправилась в кабинет отца за какой-нибудь книжкой, чтобы скоротать с ней остаток ночи. В кабинете на диване я вдруг обнаружила брата. Он невинно спал, свесив вниз одну руку и закинув другую под голову. На нем из одежды были только джинсы, расстегнутые на поясе, видимо, чтобы не давила застежка, на шее – толстая золотая цепочка, которая красиво мерцала в приглушенном свете торшера на фоне его золотистой загорелой кожи.

Не знаю, как долго я простояла там, любуясь красотой его лица и полуобнаженной фигуры, но в итоге, завороженная его магической притягательностью, я подошла и тронула непослушный черный локон на его лбу. Локон никак не хотел слушаться и откидываться со лба. Оставив это бесполезное занятие, мои дрожащие от волнения пальцы скользнули по его щеке вниз и коснулись его горячих чувственных губ, которые так часто и так чертовски бесстрастно меня целовали каждый день. Он не просыпался, продолжая ровно дышать. Его грудь мерно вздымалась, веки и ресницы были спокойны, все тело расслаблено. Я опустилась рядом на колени и приблизила свое лицо к его, почти осязая его губы своими губами. Моя рука сползла вниз по волевому подбородку, шее, мощному плечу. Я обвела пальчиком изящную цветную татуировку в форме дракона на его рельефно накачанном предплечье, потом коснулась мускулистой груди, наклонилась и, на секунду затаив дыхание, прислушиваясь к его мерному сну, лизнула его темно-коричневый немного шершавый сосок. Его грудная мышца рефлекторно сократилась, но он продолжал невинно спать.

Боже, что я творю! Играю с огнем! Я прекрасно понимала сейчас, что я сумасшедшая шестнадцатилетняя озабоченная дурочка, которая непристойно ласкает в темноте своего спящего старшего брата, рискуя в любой момент быть пойманной с поличным! Но я ничего не могла с собой поделать… Его кожа была такой гладкой и нежной, такой холеной и соблазнительной! Я хотела прижаться к нему всем телом, прильнуть к его страстным губам, которые так жадно целовали десятки губ чужих девушек!

Я сотни раз видела, как он нахально, уверенно, без тени сомнения влюблял их в себя одним лишь взглядом, одним прикосновением или дерзкой улыбочкой… Они смотрели на него взволнованно и восторженно, нервно глотали, краснели, хлопали ресничками и по сто раз поправляли волосы… А он, конечно, умело всем этим пользовался, сводя их с ума поцелуями, дразнящими ласками и бессовестными объятьями на грани… у нас дома, на вечеринках, в клубах, у подъездов их домов, в ресторанах, да где угодно! Везде, где желал! Безусловно, он знал меру, и самые страстные сцены разыгрывались не на моих глазах. Даже мой слух бережно оберегался, и ни разу, включая те дни, когда родителей не было дома, я не слышала, чтобы из его комнаты доносились непристойные обличающие стоны или скрипы. В худшем случае это были звонкие хихиканья девчонок, хотя и они доводили меня до отчаяния и бешенства. В общем, в этом смысле он был хорошо воспитан и сдержан, да и девушек подбирал соответствующего контингента. В конце концов, у него была своя квартира в центре, где он мог творить, что хотел, а родительский дом он уважал.

Совсем недавно он доделал новую татуировку на животе. Это тоже был дракон, такой же как на руке, но изогнувшийся в другой позе. Его морда начиналась пониже пупка сантиметров на десять и ближе к левому бедру, а извивающееся тело и хвост уходили вниз, к паху, скрываясь за поясом брюк и белья. Я нежно погладила

этого дракона и повела по нему пальцами вниз, нервно дрожа всем телом, кусая и беспрестанно облизывая губы от волнения. Как раз в тот момент, когда мои пальцы слегка сдвигали вниз пояс его брюк, рука Мити, которая секунду назад безвольно свисала с дивана, вдруг метнулась и железной хваткой впилась в мое запястье. Я вскрикнула и чуть не подпрыгнула от неожиданности, а Митя медленно приподнялся над подушкой. У него было лицо человека, который реально только что проснулся и толком не может понять, что происходит, но мои ощущения могли быть обманчивы. Все-таки мое положение было слишком компрометирующим. Я стояла перед диваном на коленях, склонившись над его животом и практически снимая с него брюки… К тому же я понятия не имела, когда он проснулся, ведь он мог притворяться спящим…

Мои щеки и губы пылали, я судорожно хватала воздух ртом, как рыбка, выброшенная на берег. Все-таки что-то было такое непонятное в этот момент в выражении его лица, что дало мне основание думать, будто он смотрит на меня сейчас не как на сестру, но как на красивую девушку, к тому же застигнутую в весьма неловкой ситуации и потому находящуюся в его власти. Такое положение дел он любил, насколько я могла об этом судить со своей скромной позиции младшей сестры. Было ощущение, что глядя прямо мне в лицо, в мои расширившиеся от ужаса глаза, он ищет в них ответы на весьма неловкие для меня вопросы. В то же время эта близость его губ, эта притягательная нагота его теплого, расслабленного ото сна тела, мутила мой разум, давая повод верить в нереальное. В голове у меня крутились безумные мысли о том, что в следующую секунду он мог как впиться в мои губы страстным поцелуем, так и оттолкнуть меня с отвращением и полным недоумением. Я была напряжена до предела, сердце готово было выпрыгнуть из груди, длинные черные волосы разметались по плечам, лезли в глаза и мучительно щекотали щеки, но я не могла их поправить, окаменев, обезумев от страха и страсти. Черт, что же я натворила…

Его сверкающие холодным стальным блеском серые глаза, такие выразительно светлые в контрасте черных бровей, густых ресниц и лоснящихся восхитительным блеском волос, были совершенно непроницаемы. Прошли мучительнейшие несколько секунд, прежде чем он ласково улыбнулся, словно сообразив, кто перед ним, и стараясь отмести в глубины подсознания ощущения из недавнего то ли сомнительного сна, то ли явного бреда наяву. Судя по его доброжелательной улыбке, он больше склонялся к версии, что это был сон и что ему именно из-за сна померещилось что-то странное и противоестественное.

– Ты что тут делаешь? – спросил он рассеянно, уже отпустив мою руку и откидываясь назад на подушку.

– Да я.... – залепетала я предательски срывающимся голосом, – я просто хотела посмотреть твою новую татуировку.

В общем я тогда решила идти ва-банк, понимая, что, если начну отпираться, мое положение будет смотреться гораздо непригляднее.

– Извини, что разбудила…

– Господи, Маринка, в другое время что ли нельзя было посмотреть…

Убедившись в том, что он ничего страшного не подозревает, я обнаглела и со всей уверенностью стала косить под дурочку.

– Ну, знаешь… у тебя на таком месте эта татуировка… Я как-то не решилась, – хихикнула я невинно.

– Какая скромница! Который час вообще? – он потянулся, красиво заиграв всеми своими мышцами и сладко зевнул.

– Кажется, три. Мне не спалось… Вообще-то я за книжкой пришла, а тут смотрю – ты лежишь. Вот я и решила посмотреть.

Он усмехнулся, блеснув белоснежными зубами, небрежно приспустил брюки и показал дракона, хвост которого уходил еще ниже в недоступную моему взору зону паха.

– Довольна? Надеюсь, хвост демонстрировать не обязательно? – снова насмешливо скривил губы брат.

– О, нет! Избавь от такого счастья! – нервно хихикнула я, с деланным безразличием разглядывая роскошную картинку на упругом смуглом животе. – Классный! Я тоже хочу татуировку!

– Я тебя умоляю… – Митя одарил меня тяжелым, не обещающим ничего хорошего взглядом. – Только попробуй…

– Почему это тебе можно, а мне нет?

– Потому.

– Сделаю там, где ты никогда не увидишь! – игриво заявила я и состроила мину.