Порочные круги постсоветской России т.1
Шрифт:
• Процесс регресса и демонтажа большой научной системы (СССР) не имеет исторических прецедентов и является неизученным (как и многие другие процессы в ходе деиндустриализации России). Научные коллективы, которые могли бы «сопровождать» реформу, изучая порожденные ею в науке процессы, после 1991 г. распались, были ликвидированы или ушли в тень. В настоящее время деидеологизированное изучение того, что произошло с наукой России, — необходимая работа, имеющая общее значение. Был проведен огромный, небывалый в истории эксперимент, он на время приоткрыл важнейшие пласты знания о науке и ее месте в обществе. Нельзя допустить, чтобы это знание было потеряно — оно представляет большую ценность для мировой науки, а для России чрезвычайную практическую
• Сокращение и «сжатие» оставшейся от СССР и еще сохранившейся массы научных ресурсов, их преобразование в материал для новой научной системы требуют осуществить структурно-функциональный анализ науки применительно к условиям России на предстоящий период, а также основательное проектирование. Необходимо не реформирование, а именно строительство научной системы с иной структурой и иной динамикой. Кризис трансформации, который переживает Россия, породил много болезненных проблем, но в то же время он предоставил благоприятный момент для такого строительства, пока не укрепились застойные «структуры выживания», возникшие за 20 лет.
Апрель 2013 г.
Доклад подготовлен С.Г. Кара-Мурзой
ДЕГРАДАЦИЯ ФУНКЦИИ СОХРАНЕНИЯ: ЖИЛИЩНЫЙ ФОНД КАК ПРИМЕР БОЛЬШОЙ ТЕХНИКО-СОЦИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
Социологи изучают культурную травму, которая была нанесена всему населению при быстром и радикальном изменении всех сторон жизнеустройства в 1990-е гг. Размышления о ней выводят нас на более глубокий уровень — мировоззренческий. Здесь создаются, воспроизводятся, обновляются или сносятся более массивные и долгосрочные конструкции, включающие в себя ресурсы всех духовных сфер человека. Здесь разум спаян с совестью, религиозным чувством, ощущением времени и пространства, любовью и памятью, мечтами о будущем. В общем, это огромное духовное производство, продукт которого по множеству каналов постоянно подается во все «клеточки» народа, общества и государства и обеспечивает их жизнь и здоровье.
В этом сложном производстве происходят поломки и аварии — по халатности или незнанию, по злому умыслу. Тогда в стране случается беда — мировоззренческий срыв, смута, кризис… Если поправить дело быстро не удается, возникает много неожиданных и часто непонятных угроз. Скажем здесь об одной из них. Она важна, но ее мало кто замечает.
Жизнь семьи, общества, страны обеспечивается деятельностью очень разных типов. Выделяются и неразрывно связаны два разных вида деятельности — создание и сохранение. Усилия того и другого рода по-разному осмысливаются и организуются. В нашем обществе за годы перестройки и реформы каким-то образом из сознания была изъята категория сохранения. Много и конкретно говорилось о разрушении, туманно — о созидании. И ничего — о сохранении.
Этот провал следует считать тяжелым поражением мировоззрения. Вызревало оно постепенно, но реформа 1990-х гг. его закрепила и усугубила, дала импульс. Это общее состояние, потому-то его не замечают. И касается оно, в общем, всех классов объектов, которые общество создавало и создает, а ныне действующее поколение обязано сохранять.
Нагляднее всего это проявляется в экономике (шире — хозяйстве). Здесь обе функции хорошо различаются. Их расхождение таково, что можно говорить об аномальном состоянии государства и общества в их отношении практически ко всем угрозам бытию. Утрачены механизмы и нормы, которые побуждали людей вкладывать средства и усилия в содержание и сохранение того искусственного мира культуры, в котором живет человек и без которого он существовать не может.
Глянем вокруг, наугад. Вот, крупный рогатый скот (КРС) —
После 1986 г. мы наблюдаем безостановочное и быстрое сокращение поголовья — в том же темпе, как за первые 4 года коллективизации, с той лишь разницей, что нет спасительного изменения и признаков роста. Резкое падение замедлилось лишь в 2005 г. Поголовье скота сократилось за годы реформы в три раза — причем без войны и стихийных бедствий. Сегодня мы имеем поголовье крупного рогатого скота существенно меньше, чем в 1916 г. и даже в 1923 г. — после 9 лет тяжелейших войн (рис. 1).
Рис. 1. Поголовье крупного рогатого скота в России, млн голов
Надо подчеркнуть, что сегодня в РФ меньше скота, чем было в советской России в 1923 г., а население (значит и число потребителей продуктов животноводства) с тех пор увеличилось в полтора раза. В расчете на душу населения тот удар, который реформа нанесла по животноводству, гораздо тяжелее, чем это можно судить по уровню поголовья скота. В 1970-х гг. РСФСР вышла на стабильный уровень — свыше 40 голов на 100 душ населения, а к 2012 г. этот показатель упал до 14 голов на 100 чел.
Отдельно следует выделить число коров. В 1996-1997 гг. Россия перешла рубеж, какого даже в войну не переходила: у нас стало менее одной коровы на 10 человек. В 1990 г. в РСФСР было 1,38 коровы на 10 человек, в 2000 г. осталось уже 0,87 коровы на 10 душ населения, а в 2011-2012 гг. — 0,62 коровы на 10 душ населения.
Меры, которые предлагались в «национальном проекте», по своей силе были несоизмеримы с факторами, подрывающими животноводство. Только за 2004 г. число голов крупного рогатого скота убавилось на 1,95 млн голов, а посредством лизинга в «национальном проекте» было получено за два года 105 тыс. голов молодняка племенного крупного рогатого скота.
Доля племенного скота в общем поголовье крупного рогатого скота России в 2006 г. составила 6,1%. Это понятно: в условиях реформы прежде всего был ликвидирован чистопородный скот, держать который на подворье сложнее и дороже, чем неприхотливых низкопродуктивных коров.
В 1985 г. в колхозах, совхозах и других производственных сельскохозяйственных предприятиях 99,8% КРС были породными и 49% — чистопородными.
Реформа создала условия, не позволяющие содержать много скота — колхозы и совхозы ликвидировали его поголовье, на подворье держать трудоемко, у фермеров животноводство убыточно… Молоко импортируем, мясо — тоже, они дороги; луга пропадают, потребление снизилось. Казалось бы, общество и государство должны были бы встревожиться — надо же разобраться в причинах неуклонного сокращения стада КРС! Но это практически никого не интересует. Говорят о дотациях селу, о качестве йогурта, но никто не спросит: как же так, почему Россия не стала сохранять стадо своего скота? Каких усилий потребует его восстановление? — Об этом гласно вообще никто вопроса не поднимал.
Особенно поражает согласие российской интеллигенции на демонтаж отечественной промышленности. Последствия приватизации промышленности, даже если бы она проводилась в соответствии с законом, а не по указу, были довольно точно предсказаны. Следовало ожидать утраты очень большой части промышленного потенциала России (рис. 2).
Рис. 2. Индекс объема производства промышленной продукции в России (в сопоставимых ценах, 1980 г. = 100)
<