Порочные привычки мужа
Шрифт:
— Я уже готова. Гарри не знает про Фредерика?
— Боже милостивый, нет! О Фредерике знают всего трое — вы, я и мой начальник. Но даже ему ничего не известно о связи между женой Бонема и моим погибшим партнером. И так должно и остаться. Аурелия кивнула, молча соглашаясь.
— Нелл и Гарри не будут стоять у меня на пути, — помолчав немного, произнесла она. — Они могут и скорее всего, постараются отговорить меня от этого брака, но если я проявлю решимость, они меня поддержат.
Теперь настала очередь Аурелии
— Известно ли Гарри что-нибудь о вас… кроме, конечно, того, что вы принадлежите к тому же миру, что и он… что-нибудь такое, что может заставить его считать вас неподходящим и даже опасным мужем для меня?
— Не более неподходящим и опасным, чем он сам.
— В таком случае я уверена, что перепрыгну через этот барьер безо всякого труда. — Аурелия поставила бокал и решительно встала. — Идемте смотреть дом?
— Я уйду первым. — Он поднялся медленнее, чем всегда, одновременно допивая херес. — Когда доберетесь до дома номер двенадцать на Саут-Одли-стрит, что вы сделаете?
— Дважды пройду мимо него, а если никого не замечу, постучусь.
— Отлично. — Гревилл посмотрел на часы, свисавшие из кармашка жилета. — Сможете быть там через полчаса?
Саут-Одли-стрит находилась неподалеку от Гросвенор-сквер. Если она возьмет кеб и доедет до площади, а оттуда пойдет пешком, то вполне успеет.
— Если только не помешает уличное движение или что-нибудь непредвиденное.
— Я буду ждать… Провожать меня не нужно. — Он вышел в холл, а Аурелия побежала наверх, чтобы взять накидку, шляпку и перчатки.
Выйдя из дома, Она окликнула кеб.
Номер двенадцать по Саут-Одли-стрит оказался одним из двухэтажных особняков. Узкий пролет отполированных ступеней вел к дубовой двери со сверкающими медными молотком и ручкой. Железные перила недавно покрасили в черный цвет; слева от двери в солнечном свете подмигивали окна. Над дверью были установлены красивая фрамуга и медный фонарь. Два каменных цветочных горшка, оба пустые, обрамляли дверь. Примыкающий к нему дом-близнец тоже содержался в прекрасном состоянии.
Пройдя мимо дома двенадцать, она остановилась, чтобы поправить ботинок. На улице было несколько человек, в основном ремесленники. Няня с двумя детьми спешила в сторону площади. Один из детей играл с волчком, и тот вот-вот мог укатиться прямо на мостовую. Няне следовало бы забрать волчок и не отдавать до тех пор, пока они не придут в сквер, расположенный на площади, но Аурелия зажмурилась, подавив желание вмешаться. Она ни при каких обстоятельствах не должна была привлекать к себе внимание; во всяком случае, до тех пор пока ребенок не кинется под колеса кареты.
Пройдя ярдов сто, Аурелия перешла на другую сторону улицы и неторопливо прошла мимо нужного ей дома. Не заметив никого, знакомого хотя бы смутно, все такой же фланирующей походкой она перешла через дорогу, поднялась по ступенькам и постучала молотком, подавив порыв оглянуться и посмотреть, не появились ли на улице знакомые лица.
Дверь распахнулась. Аурелия быстро шагнула внутрь, и дверь тотчас же захлопнулась.
— Вас никто не видел? — Гревилл стоял, упершись рукой в запертую дверь, и внимательно всматривался в ее лицо.
— Нет, и уверена.
— Я тоже уверен. Вы превосходно справились. — Он негромко рассмеялся. — Но на минутку мне показалось, что вы собрались побранить ту няню.
— Как вы догадались? — Аурелия изумленно уставилась на него.
— Я понемногу узнаю вас, моя дорогая. — Он насмешливо поклонился. — В тот момент я читал вас как открытую книгу и аплодировал вашей выдержке.
Аурелия пришла в восторг от его комплимента, но постаралась не показать этого. Она окинула взглядом холл. Дом выходил фасадом на юг, и бледное солнце дерзко светило на дубовые половицы через высокое окно у двери и фрамугу над ней.
— Позвольте, я покажу вам все остальное, — сказал Гревилл и прошел впереди Аурелии сквозь двойные двери с левой стороны холла. Она вслед за ним вошла в гостиную вполне разумного размера — высокий потолок, красивые лепные украшения, прелестный мраморный камин. Высокие окна выходят на улицу, поэтому в комнате много света. Добротная дубовая мебель без особых украшений, обивка нейтральная, как и подобает арендованному дому. Если добавить книги, картины и несколько декоративных деталей, вполне можно придать ему индивидуальность. Но есть ли у Гревилла личные предпочтения? Почему-то Аурелия сильно в этом сомневалась. Не тот он человек, кто проводит много времени в одном каком-нибудь месте.
— Ну, что вы думаете? Аурелия обернулась к нему.
— Он прекрасно вам подойдет. На вашем месте я бы кое-что передвинула, кое-что поменяла, добавила бы индивидуальности, но… да, он идеально подойдет для ваших целей. Не слишком велик для холостяка, но достаточно места для развлечений.
Глядя по сторонам, Гревилл задумчиво поглаживал подбородок и видел комнату новыми глазами.
— Я не очень умею превращать жилье в домашний очаг. Вы мне поможете?
— У вас есть книги, картины, украшения… что-нибудь в этом роде?
Он расхохотался.
— Нет, дорогая моя, ничего подобного у меня нет. Что бы я делал со всем этим? Таскал в саквояже?
— Разумеется, нет. — Аурелия покачала головой. — Придется купить кое-какие мелочи и безделушки.
— Вы не откажетесь приобрести все это для меня? В интересах нашего дела?
— Конечно. С удовольствием, — честно ответила Аурелия, тем более что оформлять придется только открытые для гостей комнаты.
Гревилл кивнул, но ничего не сказал.
— Позвольте, я покажу вам все остальное.