Порочные привычки мужа
Шрифт:
— Я люблю тебя, мой князь.
Гревилл крепко прижал к себе Аурелию, наслаждаясь ее изяществом, хрупкостью и ароматом, исходившим от ее волос. Взяв ее лицо в свои ладони, он всмотрелся в бархатную глубину ее глаз и опять подумал, сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к чудесной любви, светившейся в них, и к силе своей любви к ней, которая только
— Это наш первый Новый год, — пробормотал Гревилл, целуя ее в глаза. — У меня не хватает слов сказать, как сильно я люблю тебя, Аурелия.
— Нам не нужны слова, — отозвалась она, целуя его в губы. — Не всегда нужно говорить об очевидном.
Гревилл негромко рассмеялся и снова поцеловал ее.
— Ты восхитительна, жена моя!
Несколько мгновений в комнате стояла тишина, затем, словно по общему молчаливому согласию, пары отпрянули друг от друга и повернулись к своим друзьям. Женщины обнимались, то ли смеясь, то ли плача от радости верной дружбы; мужчины, как более сдержанные, обменивались рукопожатиями, но теплота их отношений была очевидна.
— Это станет нашей ежегодной традицией, — объявила Ливия. — Будем проводить Рождество и Новый год здесь, на Кавендиш-сквер, вместе со всеми нашими детьми. В конце концов, это место, где все мы обрели свою жизнь и свою любовь.
— Ты так романтична, Лив, — фыркнула Корнелия, обнимая подругу.
— Может быть, это и романтично, — заметила Аурелия, — однако чистая правда. — Она легонько прикоснулась к груди. — Но я внесу крайне неромантичную ноту — что-то подсказывает мне, что Зоэ хочет кушать.
— Я уверена, что и Благородный Уильям Бонем тоже, — отозвалась Корнелия. — Поднимемся в детскую, леди, и оставим наших джентльменов наедине с портвейном. Романтика подождет. Главное — это голодные младенцы.
— Я покормлю Зоэ и принесу ее вниз, — сказала Аурелия мужу. — Чтобы ты мог пожелать ей спокойной ночи.
Гревилл кивнул, и улыбка его была так восхитительно самодовольна,
Дверь за тремя женщинами закрылась. Алекс взял графин с портвейном и наполнил бокалы. Приятели снова уселись, на этот раз рядом во главе стола, и некоторое время просто молча делали глоток за глотком.
— Они прекрасны, правда? — произнес Гревилл, разглядывая содержимое своего бокала.
— Совершенно необыкновенные, — согласился Гарри. — Они взяли в мужья троих, будем смотреть правде в лицо, очень сложных мужчин, одержимых страстью к грязной работе в теневом мире, и превратили их в преданных отцов семейств, каким-то образом научившихся сочетать и то и другое.
— Саймон Грант учит нас сочетать все наши приоритеты, — хмыкнул Алекс.
— Ты рад, что работаешь на министерство? — спросил Гарри. — До сих пор ты ни, словом об этом не упоминал.
Алекс кивнул:
— Пока никаких конфликтов нет. Конечно, все зависит от царя, но, согласно достоверной информации, он собирается отказаться от альянса с Наполеоном. — Алекс поднял бокал и сделал большой глоток. Затем взял графин и еще раз наполнил бокалы. Он встал, на мгновение поднял глаза к пикантной фреске на потолке и объявил: — Тост, джентльмены. Предлагаю выпить за дам с Кавендиш-сквер.
«За всех дам», — добавил он про себя. Его приятели тоже встали.
— За дам с Кавендиш-сквер.