Порочный ангел
Шрифт:
Когда Джейк впервые увидел Лай Хуа за прилавком магазина, он лишь подумал: «Еще одна китайская женщина». Он не испытывал симпатии к людям ее национальности и не мог точно сказать, когда вдруг начал воспринимать Лай Хуа в ином свете. Ее необычная красота, мягкая манера обращения пробудили в нем чувства, которые раньше не вызывала ни одна другая женщина. Он никогда не встречал такой миниатюрной женщины, столь совершенной во всем. Гладкая кожа без малейшего изъяна, миндалевидные глаза, светившиеся умом, круглое изящное личико.
Он держал в руке список необходимых товаров, и она, слегка кивнув, взяла его. Повернувшись, Лай Хуа спокойно и деловито стала снимать товары с полки. Он вспомнил, как удивился, обнаружив, что она умеет читать по-английски, как следил за изгибами миниатюрного тела, когда она тянулась за товарами на полке. Он также помнил, как свет отражался от ее темных волос. Он вспомнил, как первый раз запустил пальцы в эти шелковые волосы. Это случилось всего за мгновение до того, как он испытал потрясение, поняв, что Лай Хуа — девственница. Это было всего за миг до того, как она простилась с невинностью.
Сердце Джейка колотилось, и, не отрывая глаз от Лай Хуа, он сбросил с себя одежду.
Не в силах медлить, он опустился на нее и глухо застонал, когда белая кожа слилась с золотистой. Он остановился лишь на мгновение, когда его жаждущая плоть коснулась ее теплого лона. Через секунду он уже был в ней, и ее возглас лишь на миг отвлек его от царившего в душе ликования.
Лай Хуа… Лай Хуа… — пела его душа в такт каждому новому толчку, придавая ему новые силы, все ближе поднимая его к вершине блаженства.
Темные глаза Лай Хуа были закрыты и казались резкими черточками на смуглом лице. Мягкие губы были полуоткрыты, и он чувствовал ее дыхание у своих губ.
Удовлетворенный и обессилевший, он лежал потом на хрупком теле Лай Хуа до тех пор, пока ее небольшое движение не подсказало ему, что ей неудобно. Он скатился на одеяло и, обхватив ладонью ее щеку, снова повернулся к ней лицом. Лай Хуа отвела взгляд, и на мгновение им овладела тревога.
— Лай Хуа, что-нибудь случилось? Я сделал тебе больно?
После небольшой паузы она прошептала:
— Нет, мистер Джейк, вы не сделали мне больно. — Но ее губы дрожали, и она упорно не хотела встретиться с ним взглядом. Тревога Джейка усилилась, когда из уголка ее глаз выскользнула слезинка. Проклятие, он все-таки причинил ей боль!
Джейк, обняв Лай Хуа, прижал ее к себе. Губы скользнули по ее щеке. В голосе, когда он заговорил, сквозило раскаяние.
— Прости, если я был слишком груб, Лай Хуа. Я так долго ждал, так сильно хотел тебя! Но больше этого не случится, обещаю тебе. — Его горячий шепот замер у ее шеи. — Позволь мне успокоить тебя, дорогая.
Но Лай Хуа, отодвинувшись, тревожно вглядывалась в его лицо:
— Вы… вы не собираетесь уходить? — Джейк обескураженно покачал головой:
— Пока нет, дорогая. Я ведь еще не любил тебя по-настоящему.
Появившаяся на ее лице улыбка сбила его с толку, и он, еще больше озадаченный, покачал головой.
— А что? Что ты подумала, Лай Хуа? — В смущении она снова опустила голову.
— Я… я подумала, что вы позвали меня только для того, чтобы удовлетворить свое тело, не думая о женщине, принимающей вас с любовью.
Слова Лай Хуа подняли настоящую бурю в душе Джейка. Он никогда не привыкнет к ее искренности и прямоте!
— Ты ошибаешься. Лай Хуа. Ты очень ошибаешься. Меня сегодня привели сюда мысли о тебе, о том, какая ты. Ты — не любая женщина. Ты — особенная для меня.
Не умея выразить то, чего, как он понимал, Лай Хуа ожидала от него, Джейк снова крепко прижал ее к себе. Губы его заскользили по ее плечу, к вздымавшейся груди, и он прошептал прямо в ее теплую кожу:
— Позволь показать тебе, что я чувствую, Лай Хуа. Дай мне доказать, как ты мне дорога.
Губы Джейка сомкнулись на розовом бутоне, и он услышал тихий вздох Лай Хуа. Да, он докажет ей то, что не может сказать словами. Очень хорошо докажет.
Буря страсти утихла, но Джейк продолжал сжимать Лай Хуа в своих объятиях. Он знал, что ему еще труднее будет отпустить ее, чем раньше. Каждый раз, когда он прикасался к ней, она зачаровывала его все больше и больше, а страсть его оставалась неутоленной.
Лай Хуа молча лежала в его объятиях. Ненавидя себя за собственные мысли, за глубоко укоренившиеся предрассудки, не позволявшие ему произнести те слова, которые он так жаждал сказать ей, Джейк еще сильнее прижал ее к себе. Теплый шелк волос водопадом струился по ее блестящей от пота коже, и он смахнул прилипшие пряди с ее плеча. Она была так мала, а кости так хрупки, что временами он опасался, что изувечит ее из-за своей необузданной страсти. Но каким-то образом этот страх побуждал его желать ее еще сильнее.
Машинально Джейк взял в руку темные шелковистые пряди и подержал их, чтобы полюбоваться, как красиво они блестят в свете лампы. Контраст этих иссиня-черных волос со светлым золотистым пушком на его руках поразил Джейка.
Лай Хуа зашевелилась в его объятиях, и он отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. Нежная улыбка тронула его губы при виде нескрываемой любви в ее глазах. Ее тонкие пальцы несколько мгновений скользили по его лицу, прежде чем она попыталась высвободиться из его объятий.
— Нет, подожди. Лай Хуа…
Но Лай Хуа не давала ему снова обнять ее. Покачав головой, она потянулась к одежде.
— Отец хватится меня, если я быстро не вернусь. Я не могу этого допустить.
Джейк почувствовал легкое раздражение и напрягся. Лай Хуа заметила это.
— Мистер Джейк, отец не должен обнаружить, что я ушла.
Джейк упрекал себя за предрассудки, а ведь у китайцев их было не меньше по отношению к людям его расы. Он прекрасно знал, что Лай Хуа ждет жестокое наказание, если вдруг обнаружится ее связь с ним, и не хотел, чтобы она каким-то образом пострадала. Но и расстаться с ней он был не в силах.