Порочный босс для тихони
Шрифт:
— Я ошиблась.
— Поясни?
— Я не влюблена.
— Как же так? — он приподнимает бровь. — Вторник, брюки и рубашка?
— Ты просто красивый, — я захлебываюсь в возмущении.
— Это так.
— И только, — в ярости шумно выдыхаю.
— Подожди, — он щурится, — ты меня разлюбила?
— Да, — рычу я и сжимаю кулаки.
— Тогда нужды в увольнении больше нет, верно? — он берет заявление со стола и рвет его, глядя мне в глаза, — и ты спокойно можешь вернуться к свои обязанностям.
— Я напишу новое
— А причина?
— Я имею право на увольнение! — я подскакиваю на ноги. — И я скажу больше! Я могу взять сейчас и уйти. Я же не в рабстве.
— А нужна ли тебе статья в личном деле, Аля? — Евгений встает и обходит стол бесшумным и мягкими шагами. — Ты девочка амбициозная, так? А увольнение по статье и с выговором подпортит репутацию. И что я скажу, если мне позвонят с твоего нового места работы и попросят дать тебе характеристику? М?
— Да мне…
— Нет, тебе совсем не начхать, — Евгений стоит ко мне вплотную и нависает надо мной, — ни одного опоздания, ни одного прогула и ты ни разу не уходила раньше положенного.
— Это… — у меня сбивается дыхание, — возмутительно, Евгений, шантажировать меня статьей в личном деле…
— А знаешь что еще возмутительно, Аля? — его лицо так близко, что я вижу темные прожилки в голубых радужках его глаз. — Исковеркать мою фамилию.
Я вздрагиваю и кидаюсь к столу. Я не могла. Я же несколько раз переписывала заявление и десятки раз его перечитала. Дрожащими пальцами складываю крупные обрывки и у меня глаза на лоб лезут.
Директору ООО “Primre Innovations”
Суколову Евгению Владимировичу.
Какой нахрен еще Суколов?! Он же Соколов! Как я могла допустить такую непростительную ошибку в красивой и звучной фамилии, превратив ее в неприкрытое оскорбление?! Истерично хихикаю, потому что мое заявление теперь выглядит наглой издевкой в сторону любвеобильного и очаровательного подлеца, который соблазнил не одну суку.
— Я перепишу, — торопливо сгребаю обрывки и замираю, потому что Евгений стоит позади меня и нас разделяют лишь жалкие пара сантиметров.
Неудачно дернусь и точно потрусь задницей о его пах, и чутье мне подсказывает: я наткнусь на что-то очень твердое и требовательное к ласкам, к чему взывает мое зудящее и мокрое лоно под юбкой и трусиками. И если сейчас Евгений будет напористым, наглым и возьмет меня, задрав подол, то я не смогу сказать “нет”. Я буду рада шепнуть "да", лишь бы он потушил огонь, что плавит мышцы и внутренности желанием.
— Я рассмотрю твое заявление, Аля, — хрипло и низко шепчет Евгений, — но ты передай его через свою подругу.
— Какую подругу? — с присвистом выдыхаю я.
— Ту, которую ты несправедливо закопала в темном и непроглядном лесу своего подсознания, — прерывистое дыхание касается уха. — Пусть Леди в Красном придет сегодня на встречу, которую она мне должна, и выступит переговорщиком по вопросу
— Если Леди в Красном… — у меня кружится голова, и я опираюсь слабыми руками о стол, — явится… то…
— Твоей характеристике позавидует любой секретарь.
Почему он стоит и не предпринимает попыток склонить меня к близости? Не терзай меня, Большой Босс, прижми к столу и грубо овладей мной без предварительных ласк. Заткни мою голодную и алчную дыру своим горячим членом и намотай волосы на кулак… Что же ты со мной делаешь, бессовестный?!
— И забронируй мне люкс на ночь в Риз Марлон, — Евгений жестоко отступает от меня и возвращается за стол, сдержанно оправив полы пиджака. — Свободна.
Пячусь, прижимая обрывки заявления к груди и неуклюже натыкаюсь на кресло, в котором пять минут назад сидела. Чуть не падаю, споткнувшись о собственные ноги, и пулей вылетаю из кабинета. Красная, разгоряченная и жутко возбужденная.
Глава 23
— Алечка, — раздается из динамиков коммутатора голос Вадима Алексеевича, — мне бы кофейку.
— Пять минут, — дрожащим и сиплым шепотом отзываюсь я.
Когда я вхожу в кабинете зама, он настороженно смотрит на меня и спрашивает:
— Ты чего такая бледная? Заболела?
— Не выспалась, — уклончиво отвечаю я.
— Или Женя обидел?
Я выскочила из кабинета Евгения в тот самый момент, когда в приемную зашел Вадим Алексеевич. И все бы ничего, если бы я не споткнулась у него на глазах и не упала на колени. Он помог мне встать, убедился, что я не получила серьезных травм и скрылся в своем кабинете. Я чуть со стыда не померла.
— Обидел, да? — участливо повторяет Вадим Алексеевич.
— Нет, — я с натянутой улыбкой ставлю чашку кофе на стол. — Не обидел.
— Ты не молчи, если тебе вдруг нужна помощь.
Я шагаю к двери, а потом оглядываюсь на Вадима Алексеевича, который шумно отхлебывает кофе и замирает.
— Я сейчас нахожусь в непростой ситуации, когда я должна принять спорное решение. Мне не у кого спросить мнения и риски оценить я не в состоянии при любом раскладе.
— Так, — Вадим Алексеевич кивает и отставляет чашку.
— Как вы принимаете сложные решения? — я прячу руки за спину. — Вы же рискуете иногда на переговорах или сделках, например?
— Бывает.
— И как вы это делаете?
— Когда я совсем не могу опереться на аналитику, логику и опыт, то, — он выдвигает ящик стола и подкидывает в воздух черный шар с цифрой “8”, — вот мой советчик.
Я аж теряю дар речи от удивления. Вадим Алексеевич советуется с пластиковым шаром? Он безумен?
— О, не смотри на меня так, — он смеется и перекидывает шар из руки в руку, — иногда бывают такие ситуации, когда сам ты не в силах принять ни одно решение, и тогда наступает время волшебного шара. Лови!