Порочный брат моего жениха
Шрифт:
– Финн, - говорю шепотом, пробравшись к брату, сажусь на стул рядом.
– Если она выйдет...
Не успеваю закончить, синие, развевающиеся на ветру шторы ширмы распахиваются.
И появляется она.
Такая же, как всегда, русые волосы разбросаны по плечам, нос слегка вздернут, в этом платье как пришелица, сквозь века прошла, красивая, чертовски красивая невеста брата.
Она улыбается, замечает нас во втором ряду.
А я больше никого не вижу, на сцене для меня лишь она одна.
– Финн, - зову, не поворачиваясь.
–
Он смотрит на нее, долго, пристально, слышу, как его стул скрипит, когда он резко поднимается на ноги.
– Свою невесту я бы узнал. А эту стерву я придушу, - он пробирается по рядам, толкает высокопоставленных гостей, что сидят впереди, напролом прет к сцене.
Вокруг гул, я перестаю соображать, наши благодотелели возмущаются, а Финн взбегает на сцену и хватает главную актрису за тонкие руки.
Встряхивает.
И тогда я понимаю, что спектакль будет, но немного другой.
И тоже встаю со стула.
Глава 16
Ангелина
– Ты слабая, ангелочек! Сла-ба-я! Запомни это, и не дергайся, выпутаться не сможешь!
Ада вертится у зеркала, а я взглядом ее сверлю. Больше всего желаю подбежать к чугунной вазе в углу логова этой стервы, поднять ее, и по голове огреть, но… не могу. Я связана не веревками, а нечто худшим – чужой волей.
Именно поэтому я послушно шла за Адой, укрывшись старым плащом, который она стащила у костюмерши. И сейчас сделать ничего не могу, хотя на окнах нет решеток, я не в темнице, я почти свободна. Встань, и иди, казалось бы.
– Смешная. Ангелина, сейчас носом кровь пойдет, хватит тужиться, - подло хихикает она.
А я упрямо зажмуриваюсь, и твержу себе: «Я смогу! Мне нужно сбросить этот чертов гипноз, или что она там со мной сделала. Сейчас я открою глаза, встану с дивана, и выдеру этой мерзавке все волосы. Разукрашу так, что никто и никогда больше не спутает, где я, а где Ада!».
Глаза я открываю, и… ничего. Ничего, кроме искреннего смеха Ады.
– Бедная, я почти готова от жалости расплакаться, - подмигивает она мне. – Кстати, твоя жизнь мне нравится, и я бы даже задержалась здесь, но мне пора домой. Однако, главную роль я сыграю. ТВОЮ роль, дурочка, - Ада склоняется надо мной, снова мучая своим взглядом, и кивает: - Можешь говорить, разрешаю, может, дождусь поздравлений.
– Зачем тебе все это? – хриплю я.
На горле будто тиски разжались, когда Ада разрешила говорить. И в легкие воздух ударил – сладкий, с привкусом дыма и яблок. Так пахнет лето, а я и забыть успела.
– Мне нужны Финн и Алекс. А ты мне мешала, - морщится она, и глядит на меня с презрительным недоумением. – Не понимаю, что они оба в тебе нашли. Даже Алекс… он ведь готов был, купился почти, но он во мне тебя видел. Я бы даже обиделась, если бы мне не было на это плевать. Не хотят меня, получат все равно меня, но в твоем обличье.
– Зачем?
Не понимаю, почему я интересуюсь именно этим, ведь стоит попытаться
– Здесь моя магия истончается. Ваш мир суккубов не принимает, жестокое место, - Ада отворачивается к зеркалу, и наносит последние штрихи в макияже. – А Финн и Алекс – близнецы, и полны магии. Без них мне не попасть в мой мир, только они могут открыть портал. Только они могут насытить меня, ваши мужчины дают мало сил, знаешь ли. Вот и весь секрет. Ладно, ангелочек, сиди молча, а я в театр.
Я замолкаю, успев задать всего лишь два однотипных вопроса, а Ада, подло ухмыляясь, выходит из комнаты. И я остаюсь одна.
Значит, вот оно: Ада притворяется мной, и снова привораживает к себе Финна. Да и Алекс купится, я ведь помню его той ночью, он будет рад обмануться, чтобы снова испытать то наслаждение. Я его чувствовала, как себя. И Финна.
Один раз попался, попадется и второй.
Она уйдет, и… черт, она их за собой ведь уведет, и я одна останусь! Будет крутить Финном и Алексом, будет силами их питаться, и я больше никогда их не увижу. Никогда!
В голове мешанина, мысли путаются, перескакивают с панических: «Что, если Ада меня убьет, когда свое получит?» до злых: «Финн и Алекс мои! Только мои! Оба! Пусть только посмеет, гадина!».
А еще мне так хочется, чтобы они поняли. Распознали, что это Ада, а не я. Чтобы как в сказке… жаль, что такого в жизни не бывают. Да и мужчины внимательностью не страдают.
Шумная возня за дверью привлекает мое внимание, но я даже голову повернуть не могу. Сижу, уставившись на зеркало, у которого пару часов назад крутилась Ада, и внимательно слушаю.
Чертыхания.
Маты.
Возмущенный женский писк.
А затем Ада почти валится к моим ногам – красная, возмущенная и дико злая.
– Вы из-за этой дуры так перепсиховали? – шипит, и на меня кивает, скривившись. – Да живая она. Буду я еще о такую мелочь руки марать. Вкуса у вас нет, мальчики. Вместо того, чтобы выбрать эксклюзив, вы на подделку купились, на жалкую копию.
Мальчики… Финн и Алекс? Они пришли за мной?
Пришли, о Боже!
– Лина, - на плечи опускаются сильные руки, и теперь я дышать могу.
Надежда воскресает во мне, и даже кажется, что я могу пошевелиться. А еще я узнала Алекса – он это, никаких сомнений. Стоит за моей спиной, приложив руки к плечам, и шепчет что-то.
– Пусть Ада снимет чары сама, - а теперь я вижу Финна.
Он порывается, было, ко мне, но с сожалением качает головой, и поворачивается к Аде – следит за ней, притихшей в обиженном молчании.
– Я сам сниму. Эту идиотку лучше к Лине не подпускать, - Алекс склоняется надо мной, шепот его оглушает, горячее дыхание опаляет – слова незнакомы мне, но от них легче.